Superabundance

Это была новая и противоречивая идея, которая быстро вызвала гнев английского пастора, оказавшего огромное влияние на четверть тысячелетия, прошедшую с тех пор. Томас Мальтус считал, что при отсутствии мер противодействия население будет расти гораздо быстрее, чем мировые возможности прокормить разрастающееся человечество. За этим непременно последует катастрофа. Со времен Мальтуса до 2020 года население Земли выросло примерно с 1 млрд. до 7,8 млрд. человек, но мало кто возьмется утверждать, что сегодня мир живет хуже, чем во времена короля Георга III на британском троне.

Этот впечатляющий провал прогноза не помешал ученикам Мальтуса на протяжении последних 200 лет периодически возвращаться к тезисам пастора, сталкиваясь с новыми разочарованиями. В этой главе мы рассмотрим основные постулаты мальтузианства. Мы также рассмотрим сторонников и противников идей пастора. Наконец, мы рассмотрим применение идей Мальтуса на практике. Следует помнить, что мальтузианство - это не просто интересная академическая дискуссия. Это, прежде всего, набор политических предписаний, имевших катастрофические последствия для тех несчастных, которые жили и умирали при правительствах, серьезно относившихся к мальтузианским идеям.

Должны ли мы видеть в Таносе массового убийцу или трагического героя?

В "Поэтике", написанной в IV в. до н.э., Аристотель отмечал, что трагический герой должен быть не плохим и не хорошим человеком, а "персонажем, находящимся между этими двумя крайностями... чье несчастье вызвано не пороком или испорченностью, а какой-то ошибкой или слабостью". Эта двусмысленность, утверждает Аристотель, будет "возбуждать жалость и страх... [что является] отличительным признаком трагического подражания".

Если бы Танос уничтожил половину жизни во Вселенной из чистого порока или безнравственности, он не был бы особенно убедительным персонажем. Вообще говоря, люди не склонны сопереживать персонажам, убивающим ради убийства, таким как Терминатор, Хищник и Чужой. Разрушительность Таноса, напротив, продиктована высшей целью. Он видит свою миссию разрушения как миссию милосердия. Он считает, что жизнь не может расширяться бесконечно. Ресурсы, от которых зависит жизнь, по его мнению, конечны. В какой-то момент они обязательно закончатся. Для того чтобы хотя бы одни могли жить, другие должны умереть. Иными словами, Таносом движет идея, пусть и ошибочная.

Русский писатель Александр Исаевич Солженицын (1918-2008) в своем монументальном труде "Архипелаг ГУЛАГ" прекрасно показал различие между этими двумя видами злодеяний. Стоит привести несколько цитат:

Допустимо изображать злодеев в детской сказке, чтобы не усложнять картину. Но когда великая мировая литература прошлого - Шекспир, Шиллер, Диккенс - раздувает и раздувает образы злодеев самых черных оттенков, это выглядит для нашего современного восприятия несколько фарсово и неуклюже. Проблема заключается в том, как изображены эти классические злодеи. Они осознают себя злодеями, знают, что их души черны. И рассуждают: "Я не могу жить, если не буду творить зло". ... Но нет, это не так! Чтобы творить зло, человек должен прежде всего верить в то, что он творит добро.... Воображение и духовные силы шекспировских злодеев останавливались перед десятком трупов. Потому что у них не было идеологии. Идеология - это то, что дает злодеянию долгожданное оправдание и придает ему необходимую стойкость и решительность.... Именно так укрепляли свою волю агенты инквизиции: ссылаясь на христианство; завоеватели чужих земель - на величие своей Родины; колонизаторы - на цивилизацию; нацисты - на расу; якобинцы (ранние и поздние) - на равенство, братство и счастье будущих поколений. Благодаря идеологии ХХ век был обречен на злодеяния, масштабы которых исчислялись миллионами.

Вспомним сцену, которая следует за щелчком пальцев Таноса. Уничтожив половину жизни во Вселенной, измученный и явно опечаленный Танос переносится в неземное царство, где встречает молодую версию своей дочери Гаморы. После этого между ними происходит короткий разговор:

ГАМОРА: Вы это сделали?

Танос: Да.

ГАМОРА: Сколько это стоило?

Танос: Все.

Что мы должны сделать из этой сцены? Вместо того чтобы ликовать, Танос скорбит. Вместо того чтобы радоваться осуществлению своей мечты, он размышляет о личных потерях, в том числе о самоубийстве. Зрители могут испытывать отвращение к его методам, но в то же время они понимают и, возможно, даже оценивают дилемму, с которой столкнулся Танос. Tout comprendre c'est tout pardonner. В итоге Танос добивается, казалось бы, невозможного: он вызывает у зрителей толику жалости. Аристотель бы это одобрил.

Откуда Танос черпал свои идеи?