Шум действительно обещал быть знатным. Люди – как камни. Мелкие камешки, падая в воду, поднимают небольшие круги на водной глади жизни – слезы родных, растаскивание убогого имущества, автобусы со скорбящими и скупые речи на могиле. Если же в воду рушится скала, то это грозит небольшим цунами. Президент холдинга «Прогресс» Руслан Смирнов был именно скалой. И волна от его падения может смыть многих.
Впрочем, начальник убойного отдела привык к тому, что рядом рушатся глыбы. Много с чем ему приходилось сталкиваться в период своей работы. Сколько скал навернулось на его памяти так, что земля тряслась… Сколько он видел этих сановных скрюченных трупов. Разнесенный осколками от выстрела гранатомета труп вице-губернатора, прославившегося своей неуемной алчностью. Прошитый очередями труп самой честной депутатши Госсобрания, крышевавшей по совместительству игорный бизнес и переоценившей свои силы. Трупы денежных мешков, политиков, влиятельных мафиози. Это какой-то мистический акт – волшебное превращение облеченного властью и полного сил человека в скрюченный труп. Сам труп никому не нужен. Все стремятся отделаться от него побыстрее, закопав с почестями. Но потом наступают последствия. Летят головы. Гремят взрывы. А для начальника убойного отдела начинается свой ад – новые бессонные ночи, выволочки у руководства, угрозы, уже не сильно пугающие, обходного листа и пенсионной книжки. И в очередной раз боль, когда тебя бьют по рукам, если копнешь слишком глубоко… Ладно, разберемся. Не впервой.
– Странно все это, – заметил судебный медик. – Чтобы такое сделать с человеком, неслабым человеком, нужно обладать чудовищной силой.
– Если бы только это странно было, – буркнул начальник убойного отдела.
С самого начала осмотра он невольно ощущал, как по спине его ползет холодок, будто от присутствия нечистой силы. Адской серой тут пахло!
Убитый президент холдинга имел обыкновение работать по ночам в обставленном старинной мебелью кабинете. Только здесь из всей огромной квартиры, составленной из двух старых коммуналок, плотно перекрытой системами видеослежения и датчиками объема, он ощущал себя по-настоящему дома. Тут не было зрачков камер и охранных датчиков. И он мог насладиться одиночеством. Щелчок замка – и он отгораживался от охранников, родных и всего мира. Садился за компьютер и набирал отчет о своей жизни – писал воспоминания. Увлекся этим бесполезным делом год назад. Он будто подбивал итоги. Часа в три ночи ложился спать на диване в кабинете. Вставал строго в восемь.
В восемь он не вышел. Охранник попытался достучаться – бесполезно. Приехала дочка. Вскрыли кабинет. Женский крик и обморок…
– Классическая ситуация из идиотского детектива – закрытая комната и труп, – хмыкнул понимающе судебный медик. – Замок изнутри повернут на два оборота.
– Да. Преступник не мог попасть сюда и через окно. – Начальник убойного отдела оперся на опыленный порошком для снятия отпечатков подоконник. Выглянул наружу.
Дом середины девятнадцатого века, странной архитектуры. Единственное окно по всей стене. Выше – крыша, настолько покатая, что с нее не спустишься без сложного альпинистского оборудования. Но следов его применения не обнаружено. Кроме того, на чердаке пыль, минимум месяц там никто не появлялся. Крыша как путь проникновения исключена.
– Единственный путь – по карнизу, потом на пожарную лестницу, – показал рукой судебный медик.
– Это не в человеческих силах, – скривился начальник убойного отдела.
– Значит, забрался не человек, – хмыкнул доктор.
– Издеваешься, Айболит?
– Вся классическая детективная литература, в том числе с закрытыми комнатами, началась с Эдгара По. Убийство на улице Морг. Смешно, там примерно та же ситуация. Чудовищная сила. Невозможность для простого человека проникнуть в комнату.
– Там убийцей оказалась обезьяна, – усмехнулся начальник убойного отдела. – Ты веришь в обезьян-убийц?
– Не верю.
– Значит, кто-то обладает ловкостью обезьяны. И силой. – Начальник убойного отдела закурил, ощущая, как растаявший было холодок вновь ползет по позвоночнику.
Он отлично помнил нераскрытое убийство, которое произошло полгода назад. Закрытый склад. Тот же невероятный способ проникновения – через вентиляционное окно, к которому не подберешься. И тот же способ убийства – вдавленная чудовищным ударом грудь и свернутая шея…
За пятнадцать лет милицейской карьеры начальник отдела насмотрелся на всякие способы отправить на тот свет ближнего. Когда возникала такая необходимость, в ход шли любые средства – от самых незатейливых, типа кухонного ножа или молотка, до экзотических, вроде ядов или капсул с радиоактивными веществами. Вне зависимости от орудия убийства все сводится к элементарной схеме: мотив – план – орудие преступления – непосредственно акт лишения жизни. И ничего необычного, все стандартно. Только в этих двух случаях его не покидало ощущение чего-то странного и мрачного, никак не укладывающегося в простые схемы. Можно сказать, потустороннего.
То убийство осталось висеть висяком. И надежды на то, что здесь сложится иначе, не слишком велики.