Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана

Я знал из радиограмм, что теплоход «Сулейман Стальский» был в морях почти полгода, около месяца он штормовал в Тихом океане, попал в ураган такой силы, что от качки сместился груз в трюмах. Я с интересом ждал встречи с командой, рассчитывая увидеть продубленных ветрами морских волков, но первые, кого увидел, были две миловидные девушки, спускавшиеся по кормовому трапу, запинаясь о свои перегруженные сумки.

На трапе нас встретил грузовой помощник. Сунув каждому свою большую пухлую руку, он представился: Олег Дубинец. Олегу было под сорок, он прошел все стадии морской службы от матроса до грузового помощника, закончил специальные курсы, а теперь учился заочно в «вышке» (так мы называем Дальневосточное высшее инженерно-морское училище). Тут же он сообщил, что подзапустил в рейсе занятия, надо бы ему побывать в училище, встретиться с преподавателями, а на носу следующий рейс. Его мягкий голос и вежливые манеры прямо-таки околдовали меня. Вот, наверное, каким должен быть человек, работающий с иностранными агентами на международных линиях, думал я, вежливым, обходительным и в то же время себе на уме... Но речи Олега пришлись мне по душе еще и потому, что он, как видно, собирался остаться на рейс на берегу, и передо мной уже начал мелькать призрак удачи: «А вдруг меня пошлют вместо него?»

— Да вот еще сдуру купил в Америке ржавую машину, — небрежно рассказывал уже в своей каюте Олег. — Громадная, как плот, длиной в шесть метров, куда ее теперь девать, если уйду в рейс?

— Слушайте... Олег, а может, я пойду в рейс вместо вас? — предложил я.

Дубинец, к моему удивлению, сразу же согласился, даже обрадовался.

— Так ты можешь пойти? О' кэй! Завтра же буду в конторе, скажу, чтобы меня списывали.

Я был на вершине счастья. Такой переход предстоит! Такой рейс! Индия, Малайзия, Америка! Мой товарищ посмеивался:

— Погоди радоваться, еще будешь проситься на берег, и не отпустят!

Да черт с ним, что будет потом! Важно, что сейчас я хочу в море. В самый долгий рейс...

Все мои сомнения, к счастью, оказались напрасными. Уже на другой день я оформлял необходимые документы для рейса. Олег ждал меня на судне. Передавая дела, он рассказывал мне, в каком трюме и что погружено, какие документы наиболее важные, что не надо забывать. Когда я сказал ему, что пойду в свой первый рейс, он почесал затылок.

— М-мда... Трудновато придется... Ну, ничего. Не забудь перед выгрузкой поташа накатать в диптанки тонн сто, а потом, в ходе выгрузки, откатаешь. Это так, на всякий случай. После выгрузки почты отправь письмо по этому адресу. — Он показывает мне конверт с адресом...

Я слушаю своего коллегу, а в голове уже сумятица — попробуй все запомнить! В трюмах у нас листовое железо, поташ, генгруз, машины, тракторы, оборудование в ящиках, даже глина. Все в разные порты назначения. Надо точно знать, что куда, что вслед за чем выгружается, предусмотреть такую выгрузку, чтобы оставшийся груз не сместился во время шторма.

Потом я спускаюсь в трюм, чтобы самому убедиться, что там и где. В трюме матросы во главе с боцманом собирают и закрепляют разбросанные во время урагана пакеты с жестью. Лица их плохо видны в свете переносных ламп, но все же я отмечаю, что ребята явно не молодые. Это открытие не особенно меня радует, потому что с молодыми, как мне кажется, я бы скорее нашел общий язык.

Матросы работают не спеша, кто-то из них ворчит: по рукам бы надавать тем, кто крепил этот груз, — имеются в виду, конечно, матросы, работавшие в прошлом рейсе. Тут же начинается спор, как лучше закрепить груз, чтобы не сместился во время любого шторма.

— Ну, старик, как будем крепить? — обращается один из матросов ко мне.

Я уклончиво отвечаю:

— Понадеемся на опыт нашего боцмана...

— До отхода выдержит! — шутливо замечает кто-то из матросов спустя полчаса, когда груз закреплен.

Я вылезаю из огромного чрева теплохода, чувствуя тяжесть первых забот. В моей каюте уже гости — это новый старший помощник, ревизор, то есть второй штурман и вахтенный — вачман. Старпом Виталий Васильевич Веселков — лысый, коренастый, гладко выбритый и одетый в подогнанную форму человек, обращается ко мне первым:

— Так это вы и будете грузовым?

— Ага...

— Давно ли плаваете? Как у вас с английским? — По тону чувствуется, что он привык командовать, и мои ответы — а я стараюсь говорить нарочито небрежно, потому что не хочу, чтобы тут меня считали мальчиком, — вызывают у него недовольную гримасу.

— Буду учиться, — отвечаю я. — Надеюсь, с вашей помощью и поддержкой справлюсь... Английский? Знаю... нормально. — Я почувствовал, как краска стыда заливает мое лицо. Честно говоря, я сам не был уверен в том, что у меня слетело с языка.

Старпом не рискнул проверить мои знания или попросту постеснялся вводить меня в неловкое положение.

Еще перед приходом на судно я знал, что капитан (на судне его зовут мастером, так и я буду называть его в моих записках) не очень-то любит работать с молодыми. Как и чиф, то есть старший помощник.