Суперкарго. Путевые заметки грузового помощника капитана

В это время второй помощник Сергей Петухов и Олег склонились над схемами нашего судна. Сергей, тоже выпускник «вышки», до прихода на это судно работал на контейнеровозах, то есть практически с грузовой работой познакомиться не успел. Какая там работа на контейнеровозах: успевай только следи за выгрузкой да расписывайся в документах.

— Да-а, а здесь страшновато, — вздыхает Сергей, поглядывая на меня. — Ох и обрадовался я, когда узнал, что посылают грузового. А то, думаю, все на меня ляжет: и штурманские дела, и груз...

«Петухов обрадовался, но что он скажет позже», — думаю я, оставшись один. Теперь я принял судно. Я — хозяин груза, но даже не знаю, что мне с ним делать, с чего, собственно, начинать? Перелистываю документы, но, увы, они для меня лишь набор цифр и слов. Изучаю приложения по остойчивости, читаю чартера... Вот где начинаю понимать свои школьные пробелы. Все придется учить заново, причем здесь не отделаешься тройкой, здесь каждое слово, каждая неправильная цифра могут превратиться в сотни, тысячи долларов потерь. Ну, почему бы нам все это не изучить еще в институте, на практике? А здесь надо все снова. И изучать только с оценкой «отлично».

Мою работу прерывает звонок. Это капитан, я еще ему не представился. Просит меня помочь третьему штурману напечатать судовые роли и декларации на отход. Не повезло мастеру с нами — все идут по первому разу. Конечно, я не первоклассная машинистка, но товарища надо выручать, сажусь и печатаю, вернее, мучаю машинку.

А третий штурман Володя Романюк год назад закончил одесскую мореходку, плавал уже на ледоколе «Москва». Парень он молодой, богатырского телосложения. Жалко смотреть на печатную машинку, издающую после каждого удара его толстых пальцев печальный скрежет. И машинописи нас в вузах тоже не учили... Возле Володи крутится маленькая молодая женщина — его жена, она прибирает в каюте, успевает погладить и подбодрить своего богатыря — ну, прямо, как мама. А он, видно, растерялся. В училище был отличником, казалось ему, что все до корня изучил, все знает, и вот — сразу же беспомощен, как первоклассник...

По разговорам слышу, что скоро отход. Значит, я уже не пойду прощаться с родными. С Ленухой, с маленькой Катькой увидимся теперь после рейса.

Со вторым помощником Сергеем Петуховым изучаем по карте наш будущий маршрут. Первый порт захода Пассир-Гуданг. Странное название. Ни я, ни Сергей его даже не слышали. Спросили у мастера — оказалось, что и он идет туда впервые.

Под вечер меня поставили на вахту, я получал оборудование, принимал питьевую воду, следил за натяжением швартовых. Стараюсь выполнять все быстро и четко, не отказываюсь ни от каких поручений, ведь надо хоть как-то завоевать симпатии и доверие экипажа.

Нашему капитану Анатолию Лаврентьевичу Масалову, с которым я, наконец, познакомился, сорок два года. У него густые, с сильной проседью волосы, лицо изрезано ранними морщинами, но выглядит он бодро и браво. Говорит Анатолий Лаврентьевич слегка с прикриком, поначалу даже кажется, что он специально повышает тон, но в дальнейшем видишь, что это профессиональная привычка.

По трансляции объявили, что к борту подошел последний катер, а четырехлетний сынишка третьего механика Шуры Шастина все еще носится по коридорам. Ему, видно, очень нравится здесь, он не понимает, что отец снова уходит от него на полгода. В кают-компании мальчик с аппетитом уплетал борщ, а дома мама наверняка мучается с ним из-за каждой ложки. Вспоминаю, как в детстве отец приводил меня на большой рыболовный траулер, где он тогда работал, и как я носился по пустому судну и пропахшим рыбой и ржавым железом цехам, где все имело свое определенное назначение, начиная от стальных тросов, кончая отполированным ладонями штурвалом. По голосам в коридоре определяю, что пришли таможенные власти, и снова волнуюсь: а все ли документы я взял с собой, не забыл ли чего? Не сорвется ли рейс моей мечты!

Вот уже выкликают мою фамилию, проверка — все в порядке, и тут же меня вызывают на мостик. Началась отшвартовка. Теперь я буду при каждом отходе и приходе стоять на мостике, давать реверсы на телеграфе, вести судовой журнал и быть в распоряжении капитана. Буксир разворачивает теплоход, мы идем средним ходом. Позади остаются огни города. Капитан ведет судно по локатору навстречу океанской тьме. Холодный ветер обвевает лицо. Смотрю туда, за корму, где мерцают и исчезают во тьме огоньки. Туда, где каждый из сорока моряков нашего судна оставил частицу сердца.

Глава 2. Курс на юг