Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Она заканчивала накладывать швы на рассеченную бровь новичку-серфингисту, когда вошла Кэти и предупредила, что какая-то девочка ждет Оливию в холле. Освободившись, Оливия вышла и увидела Лэйси. Та стояла, прислонившись к стене, и листала какой-то журнал.

– Лэйси?

Дочь Алека подняла на нее глаза, выпрямилась, развела руки в стороны.

– Видишь? Я жива и невредима. Папа говорил, что ты волновалась обо мне вчера. Вот я и решила заехать и показаться тебе.

Оливия улыбнулась:

– И как ты сюда добралась?

– На велосипеде.

– А где твой шлем?

Лэйси округлила глаза.

– Господи, ты просто помешана на всех этих мерах безопасности. Остынь.

Оливия открыла дверь в отделение.

– Входи, – пригласила она Лэйси. – Не хочешь кофе?

– Кофе? – Лэйси шла за ней по коридору. – Мне только четырнадцать, Оливия. Ты не боишься, что, ну это, типа, мне повредит?

Оливия отвела Лэйси в свой кабинет, налила себе и ей по чашке кофе и закрыла дверь.

– Hу как, хорошо повеселилась вчера вечером? – спросила она, глядя, как девочка высыпает в чашку три пакетика сахара.

Лэйси пожала плечами и сделала глоток кофе.

– Вроде того.

– И в котором часу ты вернулась?

– Не знаю. – Лэйси вытянула вперед левую руку. – У меня нет часов. Моя мать в них не верила.

– Как это она не верила в часы? – не поняла Оливия.

– Ты не знала мою мать.

– Но как тебе удается вовремя приходить в школу?

– Вот так и прихожу. Мама говорила, что в человеке развиваются внутренние часы. И это правда. Иногда я, конечно, опаздываю, но учителя смотрят на это сквозь пальцы. Они знали мою мать. – Лэйси насыпала в кофе еще сахара и посмотрела на Оливию. – Папа должен отвезти Клая в Дак в пятницу. Он останется там на ночь, поэтому хочет, чтобы я переночевала у Нолы. Но я подумала… – Девочка сморщила нос. – Может, это и наглость с моей стороны, но не могла бы я остаться у тебя, когда он уедет?

Оливию этот вопрос застал врасплох.

– Но ты же почти не знаешь меня, Лэйси.

Девочка покраснела:

– Да, но ты милая, и я не думаю, что мой отец будет возражать. Ты же не позволишь мне до утра шататься по улицам? – Она снова улыбнулась, и Оливия не смогла не улыбнуться в ответ. Это помешает ей провести время с Полом, но она не может отказать в просьбе четырнадцатилетней девочке, которой что-то от нее нужно.

– Я буду рада твоему обществу, – ответила Оливия. – Но сначала мы должны это уладить с твоим отцом.

– Я ему скажу.

– Ты его попросишь, – уточнила Оливия. – Скажи ему, что я не возражаю, Лэйси.

Закончив работу, Оливия сразу же отправилась в коттедж Пола. Она постучала в дверь, но ей никто не ответил. Оливия забеспокоилась, повернула ручку, и дверь легко открылась. Она вошла в гостиную, закрыла за собой дверь. В доме было тихо.

– Пол? – крикнула она, но ей никто не ответил. Без витражей гостиная казалась просторнее. У Оливии стало легче на душе, когда она увидела простые стекла, а за ними синеву океана.

Оливия прошла в кухню, окликая Пола. Ее тревога росла. Где он мог быть? Она прошла в заднюю часть дома, где располагались спальни. Оливия не знала, в какой именно спит Пол, и боялась того, что могла там увидеть.

Дверь в первую спальню была открыта, и, когда Оливия переступила через порог, она оказалась во власти цвета. На одном из окон по-прежнему был витраж с изображением двух тропических рыб. Двуспальная кровать была не застелена, одеяло и простыни сбились. К спинке были прислонены две подушки. В комнате пахло специями и чем-то кислым. Это было странное сочетание ароматов. Наполовину опустошенная коробка с китайской едой стояла на тумбочке рядом с пустым бокалом и бутылкой из-под «Шардонне». Грязная тарелка и вилка с остатками пищи лежали поверх коробки из-под пиццы на полу у кровати.

Оливия встревожилась. Что-то не так. Пол всегда был таким чистюлей. Если бы не витражи, она бы никогда не догадалась, что это его спальня. Может быть, он пустил жильца?

И тут она увидела разбросанные по кровати фотографии. На всех была Анни. Оливия взяла одну и поморщилась. Ей неприятно было смотреть на лицо, эти рыжие волосы, курносый нос, бледную веснушчатую кожу. Под фотографиями лежал портативный магнитофон. Одна пленка была внутри, еще две кассеты лежали рядом. Оливия прочитала надпись на одной из них: «Интервью с Анни Чейз О’Нил. № 1». Она покачала головой. Три кассеты и десятки снимков для обычной статьи в журнале. Оливия нажала на клавишу «пуск». Молчание, потом смех и голос Пола:

«– Ты когда-нибудь использовала маяк в своих работах?

– Киссриверский маяк? – уточнила Анни, и ее голос удивил Оливию. Такой низкий, с хрипотцой. – Да, использовала. Для меня это особое место. Именно там я впервые увидела Алека.

Оливия услышала, как Пол судорожно втянул воздух.

– Я этого не знал, – сказал он.

– Но это так. – Снова несколько секунд тишины.

– Господи, Анни, как же ты могла…

– Заткнись, Пол!»

Оливия обернулась, услышав звук открывающейся входной двери. Она тут же выключила магнитофон и осталась стоять у кровати. Она слышала, как Пол прошел через дом. Он наверняка видел ее машину, так что, когда увидит саму ее, это не станет для него полной неожиданностью.