Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Алеку стало невыносимо грустно. Он подошел к дочери, чмокнул ее в макушку.

– Может быть, тебе стоит немного подумать, разобраться в себе, Лэйси, вместо того чтобы просто делать это. – Он подошел к двери и снова обернулся к девочке. – Ты сможешь предохраняться как захочешь, но прошу тебя, подумай немного. Ты слишком хороша, чтобы отдаваться всем без разбора.

44

Пол должен был поговорить с Мэри Пур, другого выхода он не видел. От его метаний начала страдать работа. Сэл Беннетт, редактор «Береговой газеты», устроил ему разнос за то, что он опоздал с одной статьей, задержал другую.

– У тебя какие-то личные проблемы? – спросил Сэл.

Пол догадался, что его одержимость стала заметна окружающим. Он все время думал об Анни и о девочке, которую он уже считал своей дочерью.

Пол дважды пытался увидеть ее издали. Он затаился неподалеку от дома О’Нилов, словно какой-то маньяк, и проводил Лэйси один раз на пляж, другой раз в кино, где она сидела рядом с парнем, умудрившимся залезть ей под юбку, как только в зале погас свет. Пол почувствовал неожиданный прилив родительского гнева.

Он все откладывал поездку к Мэри, надеясь, что какие-то жесты, черты лица Лэйси или интонация ее голоса убедят его в том, что она его дочь. Чтобы обратиться с таким вопросом к Мэри, требовалась храбрость, которой у Пола не было. Но когда под угрозой оказались не только его рассудок, но и работа, Пол понял, что откладывать трудный разговор нельзя.

Мэри, как всегда, сидела в кресле-качалке на веранде. Сложенная газета лежала на подлокотнике. Когда Пол сел рядом с ней, она повернула голову.

– Где твоя записывающая машинка? – поинтересовалась Мэри.

– Я не захватил ее сегодня, – сказал Пол, нервно барабаня пальцами по ручке кресла. – Это не интервью. Я должен кое-что спросить у вас.

Мэри переложила газету на колени.

– Например?

– Насколько хорошо вы помните меня? – Он заговорил тише: – То есть я хотел спросить, не забыли ли вы, что я… встречался с Анни много лет назад.

Мэри кивнула:

– Иногда я забываю то, что было вчера, но случившееся пятнадцать лет назад помню отлично.

– Тогда… вы помните тот день, когда я в последний раз приходил к Анни, а вы выгнали меня?

– Да.

Пол придвинулся на краешек кресла, повернулся к ней.

– Я должен знать… была ли Анни тогда беременна? Поэтому она хотела, чтобы я уехал? Ее дочери Лэйси четырнадцать. Она моя дочь?

– А какое это имеет значение? Теперь отец Лэйси Алек О’Нил.

– Вы не понимаете. Она может быть единственным моим ребенком, и Лэйси должна знать, кто ее настоящий отец. – Пол заглянул в ясные синие глаза Мэри. – Она ведь моя, правда?

Мэри снова положила газету на широкий подлокотник.

– Думай как хочешь, – ответила она, снова принимаясь за кроссворд.

Пол долго смотрел на нее, прежде чем встать. Он не уходил, и Мэри наконец посмотрела на него.

– Я не могу освободиться от нее, – прошептал Пол. – Анни разрушает мою жизнь.

45

Мэри видела, как отъехала машина Пола Маселли, отлично понимая, что это не последний его визит. Он не успокоится, пока не узнает правду, и, возможно, когда-нибудь она ему все расскажет.

Мэри понимала людей, готовых на все ради собственного ребенка. Она испытывала такое же чувство к Анни, и из-за этого она содействовала ей и покрывала ее, о чем потом пожалела. «Вы моя спасительница, Мэри», – не раз говорила ей Анни, но на самом деле ее помощь принесла молодой женщине больше вреда, чем пользы.

Мэри отлично помнила день, когда выгнала Пола из Кисс-ривер. Но еще отчетливее отпечатались в ее памяти события, произошедшие через несколько дней после его отъезда.

Синоптики предупредили, что надвигается сильный ураган. Многие жители Внешней косы уже собрали самое ценное и переехали на материк. Мэри целый день слушала радио, к середине дня штормовое предупреждение отменили.

– Судя по всему, ненастье обойдет нас стороной, – бодро вещал метеоролог, в его голосе смешались облегчение и разочарование.

Мэри с отвращением посмотрела на радиоприемник и поставила чайник на огонь. И зачем она только слушает? Открыв заднюю дверь, Мэри вышла на улицу. Небо над дюнами побелело, куда-то пропали чайки, пеликаны и гуси. Трава напряженно замерла в тяжелом, неподвижном воздухе. Океан угрожающе вздыбился, бросая черные волны далеко на берег. Мэри втянула носом воздух и снова покачала головой. Дураки они все. Завтра начнут оправдываться, говорить о непредсказуемости стихии, заявят, что не могли ничего знать заранее.

Вернувшись в дом, Мэри заварила чай и начала готовиться к тому, что неотвратимо надвигалось на Внешнюю косу. Кейлеб научил ее определять погоду по ветру и воде. Мэри заправила лампы керосином и расставила на кухонном столе. Она достала из буфета три кувшина, наполнила их водой и отнесла в спальню, где поставила на комод. Она делала все это машинально, а сама все время думала об Анни. Еще утром Мэри открыла окно, почувствовала приближение шторма и позвонила ей, чтобы предупредить о непогоде.

– Не езди сегодня никуда, Анни, – попросила Мэри. – Буря застанет тебя на пути домой.