Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Оливия посмотрела ему вслед, и, когда они остались с Томом одни, в мастерской повисло тяжелое молчание.

– Должен признаться, – заговорил наконец Том, и его голос показался ей приятным и мелодичным после яростных криков Алека, – я догадывался, что Пол не просто так интересуется Анни. Я был в мастерской, когда он пришел, чтобы договориться с ней об интервью, и сразу все понял. Анни говорила, что это все мое воображение, но я… – Он потер рукой лицо, словно неожиданно устал. – Скажем так, я понимал, что чувствует Пол.

Нестор вынул сигарету из нагрудного кармана рубашки, закурил и продолжал:

– После того как Анни умерла, он все покупал ее работы и не мог остановиться. Пол потратил на ее витражи целое состояние. Я не был уверен, что ты об этом знаешь, поэтому молчал. – Том затянулся и посмотрел на дверь. – Я давно знаком с Алеком и ни разу не видел его таким разъяренным. Мне придется напомнить ему, что он сам пригласил тебя пообедать, ты ему не навязывалась. Я же был при этом, помнишь?

Голос Тома успокаивал, запах табака от его волос и одежды неожиданно показался Оливии приятным. Ей захотелось положить голову ему на плечо и закрыть глаза.

Нестор встал, поднял смятый рисунок и разгладил его на столе.

– Так тебе интересно делать витражи или это было просто попыткой стать похожей на Анни?

Оливия отвернулась, чтобы не смотреть на простенький рисунок. Он вдруг показался ей незатейливым, какими бывают картинки в детской книжке. Она встала и начала собирать свои вещи.

– Мне было очень интересно, – ответила Оливия, – только у меня не слишком хорошо получается.

– Алек просто разозлился, Оливия, – Том тоже встал. Он помог ей поднять сумку, повесить на плечо и легко сжал ее руку. – Анни тоже когда-то начинала с нуля.

Оливия поехала к Алеку. Увидев «Бронко» возле дома, она и сама не знала, легче ей стало от этого или тяжелее.

Дверь ей открыла Лэйси.

– Оливия! – радостно улыбнулась девочка.

– Привет, Лэйси, мне нужно увидеться с твоим отцом.

– Не советую. Он только что вернулся в жутком настроении.

– Я знаю, но я должна с ним поговорить.

– Он за домом. – Лэйси показала направление. – Вставляет витраж в окно.

Оливия поблагодарила ее, обошла дом. Алек вставлял витраж в окно, расположенное примерно на уровне его груди. Он посмотрел на Оливию, когда услышал ее шаги, но ничего не сказал, не облегчив для нее начало разговора. Накануне Алек говорил, что скучает без нее, был готов сказать больше. Теперь он наверняка чувствует себя дураком.

Оливия остановилась рядом с ним.

– Выслушай меня, пожалуйста, – попросила она.

Алек не ответил. Он замазывал щели герметиком и даже не потрудился повернуться к ней.

– Hу не сердись на меня, Алек.

Он наконец посмотрел на нее.

– Ты полагаешь, у меня нет повода сердиться?

Оливия покачала головой:

– Я хочу объяснить, но все так запуталось.

– Не переживай. Я все равно не поверю ни одному твоему слову. – Алек пальцем выровнял замазку.

– Я не могла все объяснить тебе, – заговорила Оливия. – Сначала в этом не было смысла. Мне казалось, что это лишь причинит тебе боль. Потом Пол начал работать вместе с тобой в комитете. Как я могла сказать тебе тогда?

Алек не ответил, и Оливия продолжала:

– Да, я действительно хотела лучше понять Анни. Пол ее обожествлял, ты ее любил, Том Нестор считал, что на ней свет сошелся клином. Люди в приюте для женщин благословляли землю, по которой она ходила. Все кругом обожали ее. Мне хотелось понять, что делало ее в глазах Пола такой особенной, почему после почти десяти лет благополучного брака он с легкостью забыл о моем существовании.

Алек посмотрел на залив, где катер увлекал за собой человека на водных лыжах, легко скользившего по воде. Потом он достал из кармана тряпку и принялся сосредоточенно стирать следы герметика со стекла.

– Анни казалась мне удивительным человеком, – сказала Оливия, стремясь выговориться до конца. – И я действительно хотела стать похожей на нее, такой же щедрой и талантливой. Вот почему я начала работать в приюте для женщин, но теперь мне просто нравится эта работа. Из-за Анни я начала учиться делать витражи, но и это занятие мне понравилось, пусть я и не в состоянии создать шедевр. Никогда раньше у меня не было хобби. Мне не хватало времени, чтобы…

Она бессильно опустила руки, когда Алек присел на корточки и принялся очищать носик тюбика с герметиком. Слышал ли он хоть слово из того, что она сказала?

– Я никогда не использовала тебя, Алек. Во всяком случае, я не делала этого намеренно. Ты сам нашел меня, помнишь? И я уверена, что Пол тоже не использовал тебя. Он всегда восхищался Киссриверским маяком. Он даже понятия не имел, что ты председатель комитета по его спасению. Пол едва не бросил эту затею, когда узнал об этом.

Неожиданно Алек встал и посмотрел ей в глаза.

– Ты лгала мне, Оливия. Ты сказала, что женщина, которую любил Пол, уехала в Калифорнию.

– Что еще я могла сказать?