Супруги Голон о супругах Пейрак

Как видно из приведенного выше «анализа родословной» романа Голон, все изящество и галантность Аквитании, которые хотел возродить в своем Отеле Веселой Науки Великий Лангедокский Хромой, стали исходной позицией авторов при выборе стилистики произведения.

Именно куртуазной литературе свойственна «авантюра» как средство раскрытия положительных качеств героя-рыцаря. Именно в куртуазной среде под влиянием возрожденных античных традиций, любовно-спиритуалистических теорий провансальцев и арабов, суммированных Андрэ Капелланом в книге, о которой мы упоминали выше и которую часто цитирует Пейрак, зародился жанр куртуазного романа. Именно в этой среде черпают супруги Голон вдохновение для создания романа-потока[35], в котором приключение сочетается с реалистической деталью, а эротика — с индивидуальной психологической характеристикой.

Если встать на эту точку зрения, станет очевидной ошибка тех, кто полагал, что «восточные» части романа «ближе к сказкам „1001 ночи“, чем к рыцарскому роману», — только потому, что «действие их происходит в экзотической марокканской обстановке»[36]. Восток — неотъемлемая часть куртуазной литературы, которая несла отпечаток ориентальных впечатлений участников Крестовых походов,среди которых было немало литераторов (как, например, Жоффруа Виллардуэн).

«Интерес к Востоку во Франции, — пишет М. В. Разумовская, — имел причины общественно-политического, экономического, социального, философского, эстетического характера. Первоначальным источником известий о Востоке была деловая проза — отчеты послов, купцов, миссионеров, ученых, путешественников. Но подлинную атмосферу Востока, живую картину быта и нравов раскрыли перед европейцами арабские сказки „1001 ночи“ (1704-1717), переведенные на французский язык Антуаном Галланом»[37].

Явно несостоятелен сарказм тех, кто высмеивал «предприимчивость, бесстрашие общения с сильными мира сего» самой Анжелики, ибо куртуазный роман дал новый тип женщины: умной, находчивой очень деятельной, сильно чувствующей.

Именно классик куртуазного романа Кретьен де Труа «открывает своим последователям новый мир, целый, никем не исследованный поэтический континент: это — поведение женщин и их психология, а также поведение и психология мужчин, в их отношении к женщине»[38] именно «Кретьен изображает триумф человеческой любви, торжество ее над всем, что было направлено к ее разрушению»[39]. И то, и другое свойственно и роману Голон.

Следует помнить, что традиции средневекового рыцарского романа — прямое продолжение античных историй о приключениях двух любящих сердец. Отсюда — органическое чередование в произведении Голон всех разновидностей приключенческого романа: роман «плаща и шпаги» сменяют плутовской, восточный, морской, разбойничий романы, роман об индейцах.

Сами авторы подтверждают, что корни их произведения уходят в традиции куртуазной литературы: победу супругов Пейрак над «посредственностями всех мастей» они считают равной отысканию Чаши Грааля, «единственному преимуществу паладинов». Напомним, что поиски рыцарями-паладинами Святой Чаши представляют собой мотив многих куртуазных романов, в том числе — романов Кретьена де Труа.

С первых же строк первой же книги романа супругов Голон мы погружаемся в атмосферу народных легенд и верований — что, между прочим, тоже представляет собою своеобразный мостик в куртуазную литературу, проявлявшую большой интерес к народной фантастике.

Ставший традиционным злодеем народных преданий и получивший в устах народа титул Людоеда Жиль де Рэ[40], старая дама из Монтелу, другие герои легенд и сказок, передаваемых няней Анжелики — Фантиной, вот образы, вводящие нас в мир, открывающийся перед юной героиней романа.. В духе этих сказок воспринимается Анжеликой и первое сообщение пастушка Никола о странном облике и характере ее будущего мужа: мол, говорят, он хром и уродлив, как Дьявол, а в своем замке в Тулузе завлекает женщин всякими зельями и песнями. Но за страшной внешностью Синей Бороды кроется прекрасная душа Жоффрэ, его ум, таланты, знания. Так заявляет о себе тема мужа-чудовища и — в дальнейшем — поисков пропавшего супруга, многожды «проигранная» мировой литературой — от истории Амура и Психеи до современной супругам де Пейрак сказки Шарля Перро «Рике с хохолком», — дошедшая до нас в виде аксаковского «Аленького цветочка».

Все заявленные в начале повествования фольклорные образные формы рано или поздно имеют в «Анжелике» свое очень оригинальное развитие.