Супруги Голон о супругах Пейрак

Помимо Филиппа, в этом томе перед нами проходит целая галерея персонажей. Это и истеричная фаворитка Луи XIV Атенаис де Монтеспан, и терпеливо выжидающая свой звездный час Франсуаз Скаррон, и цинично деловитый Кольбер, и порочная мадемуазель де Бриенн... Страницы книги пестрят точными зарисовками и миниатюрными портретами, составляющими нелицеприятную картину королевского двора, живущего по принципу «мало быть, надо еще казаться», сформулированному самим Королем-Солнцем, — придворного общества, которое Анжелика ставит ниже общества обитателей Двора Чудес.

Однако смело можно сказать, что в центре внимания авторов находится образ самого Луи XIV. Здесь, по сравнению с предыдущими томами романа, перед нами уже выпуклый образ неограниченно могущественного монарха, неуклонно шествующего к вершине своего деспотизма — отмене Нантского эдикта, и в то же время — влюбленного мужчины, причем и в той, и в этой ипостаси ясно видны его величие и слабость.

«Дергающий нити марионеток» король считает нужным как можно чаще видеть своих вассалов при дворе, чтоб у них поменьше времени оставалось на то, чтобы плести заговоры, в провинциях. Так вся жизнь Версаля становится политикой — вся, включая совещания, охоту, завтраки, обеды, ужины, спектакли и всевозможные церемонии. Король сам спит не более трех часов в сутки, но и с остальных не спускает глаз. «Ночью я становлюсь человеком, — сознается Луи Анжелике. — Я люблю... думать, зевать, разговаривать с собаками, не задумываясь о том, что все, сказанное мною, фиксируется для истории... Да, ночь лучший друг королей». Если даже сделать скидку на кокетливость этих слов, то и тогда в них останется правда непростой жизни главы государства; правда, которой не противоречит, впрочем, и упомянутое кокетство, которое с годами выльется, по выражению немецкого историка литературы и искусства Германа Т. Геттнера (1821-1882), в «напыщенное холодное высокомерие, надменную власть, которая надевает на себя длинный парик, чтобы его длинными локонами походить на Юпитера, и которая в этом лживом величии насильственно подчиняет все движения сердца мертвящему однообразию этикета»[73].

Правда, в «Анжелике и короле» тридцатилетний Луи XIV еще не научился сдерживать движения сердца. Его объяснения с Анжеликой полны жарких признаний и горечи, вызванной ее неприступностью. Влюбленный тиран не прочь прощать очаровательной дворянке дерзости, но лишь до поры, до времени. Завершающий эту книгу диалог Анжелики и короля раскрывает во всей неприглядности отталкивающую капризную сущность тирана.

«Как же мой муж угрожал спокойствию вашего величества?» — спрашивает Анжелика и получает исчерпывающий ответ: «Самим фактом своего существования. Выдающиеся всегда были и остаются моими злейшими врагами». Здесь образ Луи, нарисованный Голонами, смыкается с образом Короля-Солнца, каким его дал в своих произведениях о Мольере Михаил Булгаков.

Критика много иронизировала над участием Анжелики в дипломатической жизни Франции. Но авторы романа приводят историческую справку: интеллигентных женщин использовал для своих политических целей еще Ришелье. А влияние женщин при дворе Луи XIV общеизвестно! К тому же, история подписания договора Франции с Персией, описанная в романе, лишь косвенно относится к героине: она только вела с персидским послом переговоры, которые помогли избежать досадного недоразумения.

Текст книги не содержит сведений о том, что Анжелика подписывала этот договор.

Другое дело — вполне понятное желание занять какой-нибудь официальный пост, чтоб узаконить свое положение при дворе. Не чужда ей и жилка предпринимательства. И вот она становится держателем акций основанной Ришелье и расширенной Кольбером Французской Ост-Индской компании, а затем покупает у мадемуазель де Бриенн должность консула Франции в Канди. Исторически это вполне правдоподобно. Луи и Кольбер всячески старались привлечь дворянство к торговле и рекомендовали дворянам становиться пайщиками различных компаний. «На собрании Ост-Индской компании в Тюильри в 1668 году Луи заметил, что изучил список тех, кто взял назад свой пай, не желая рисковать какой-то малой суммой ради столь важного дела для королевства. Дела, столь дорогого для короля. Он сказал, что предпочел бы не помнить этих имен, но память у него слишком хороша, чтоб их забыть. Между тем сам он сделал подписку еще на 500 тысяч Фунтов»[74].

Ну, а борьба за всевозможнейшие посты — одна из характерных черт придворной жизни той поры, которую авторы совсем не идеализируют.

Весьма характерный факт приводят авторы на страницах «Анжелики и короля»: фаворитка Луи, Атенаис де Монтеспан, была полуграмотна! Зато она хорошо постигла науку дворцовых интриг, которые плетет при помощи своей свиты, состоящей из заблудших и павших авантюристок, вроде мадемуазель Дезелье. Шантажируя и запугивая, она заставляет их участвовать в своих махинациях.