Супружеские обязанности

Несколько мгновений он внимательно смотрел на нее. Ему бросилось в глаза, что на щеках Оливии нет обычного румянца, который ему так нравился, ее лицо было белым как алебастр, под лихорадочно блестящими глазами залегли темные тени — стало быть, она почти не спала после бала. Сердце Денниса разрывалось от жалости и нежности к этой девушке, ему хотелось окружить ее вниманием, дарить ей цветы, шептать нежные слова. К Терезе он никогда не испытывал ничего подобного.

Оливия смотрела на него не то что с неприязнью — с неприкрытой ненавистью, и Деннис невольно содрогнулся.

— Ты плакала? — участливо спросил он.

— Вас это не касается.

— Нет, касается. Я очень виноват перед тобой. Поверь, мне не хотелось сделать тебе больно. Я не могу уехать из Ниццы, не поговорив с тобой. Мне необходимо извиниться за грубость и резкость. Мне стыдно за то, что я тебе наговорил.

— Это вам-то стыдно, мистер Остридж? — язвительно спросила Оливия. Она была слишком глубоко оскорблена, чтобы с ходу простить его. — Думаю, вам это чувство незнакомо. А что касается ваших извинений… Вам не кажется, что они запоздали?

— И все же я не успокоюсь, пока не услышу от тебя, что прощен. — Деннис улыбнулся, но не нашел ответа в холодном взгляде Оливии. — Моя резкость была вызвана тем, что как раз перед твоим приходом я прочел письмо от… от человека, который мне очень неприятен, и находился под впечатлением от этого письма. Я прекрасно понимаю, что ты испытала, узнав о связи жениха с твоей сестрой.

— Сомневаюсь, — сухо ответила Оливия.

— Поверь, это так! — горячо возразил Деннис, и на его лице отразились жалость и сочувствие.

— Теперь мне ясно, что я не должна была обращаться к вам со своими проблемами. — Оливия старалась говорить спокойно и с достоинством. — Просто в порыве отчаяния я решила, что вы единственный, кто может мне помочь. Но, как оказалось, вы ничуть не лучше Годфри. Так что забудьте, мистер Остридж. Я вернусь в Англию и приму решение, как мне жить дальше.

— А что ты намерена предпринять сейчас?

— Пока оставлю все, как есть. Но я точно знаю, что за Годфри замуж не выйду, — этот человек не испытывает ко мне никаких чувств, ему нужно лишь мое наследство. Я не собираюсь продавать себя ради спокойного и обеспеченного будущего, иначе разрушу себя как личность. Для брака нужно нечто большее, разве не эту мысль вы недавно пытались донести до меня, сэр?

— Например, любовь? — Деннис вопросительно вздернул бровь, уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке.

— Возможно, но не берусь судить — мне еще незнакома та любовь, которую, вероятно, подразумеваете вы. Мне кажется, что любовь включает много различных эмоций к человеку и она необязательно должна увенчаться браком.

Деннис насмешливо прищурился.

— А как же страсть, желание?

— Повторяю, не мне о них судить, но, по-моему, любовь — это нечто более глубокое, чем страсть и желание, которые очень скоро проходят и о них быстро забывают. — Оливия вспомнила о вспышке чувств, которым поддалась на балу, и слегка покраснела. — Я весьма сожалею о том, что произошло между нами на балу, мистер Остридж, но, поверьте, я не из тех женщин, кто дарит поцелуи всем и каждому.

Губы Денниса растянулись в мрачной улыбке, он должным образом оценил данный ему отпор.

— Надеюсь, что это так. Но ты выглядела обворожительно красивой и заманчивой, особенно в этой маске. — Лицо Денниса смягчилось, его взгляд задержался на губах Оливии: как восхитительно сладко было целовать эти губы!

Оливия презрительно хмыкнула, вспомнив об унижении, которому утром подверг ее этот мужчина.

— Чувства, возникающие в шумной праздничной атмосфере карнавала, столь же мимолетны, как и сам праздник: все проходит, остается лишь иллюзия.

— Ты не права.

— Нет, все оказалось именно так. Но я получила отличный урок. Теперь я уже не буду столь доверчивой с мужчинами, несмотря на их шарм и льстивые обещания. Так что уезжайте спокойно, мистер Остридж, с осознанием того, что сделали полезное дело, и навсегда забудьте глупую девицу, которая бесцеремонно посмела вам предложить себя в жены.

Деннис захотелось хорошенько встряхнуть Оливию. Он прекрасно понимал, что она играет, а за маской холодности и резкими словами скрывается нежная и страстная душа. Впрочем, так мне и надо, подумал Деннис: прежней Оливии, которую я целовал на балу, нет, а передо мной совсем другая женщина — рассерженная и саркастичная, которая ни за что не подпустит меня к себе.

Не в силах дольше сдерживаться, Деннис порывисто обнял Оливию. Ее мягкие подрагивающие губы оказались совсем близко.

— Я не смогу, — прохрипел он, чувствуя, что тонет в бездонных изумрудных глазах. Презрев осторожность, он взял в ладони лицо Оливии и пристально посмотрел на нее с такой завораживающей страстью и нежностью, что Оливия почти капитулировала. — Глупышка. Я пришел сюда, потому что на самом деле меня глубоко тронуло твое горе. Поверь, мне совсем не безразлично, что с тобою станется.

— Пожалуйста, не надо, Деннис, — сдавленно прошептала Оливия, угадав желание в глубине его голубых глаз. — Мне не до игр.