Surface tension (СИ)

Переглянулись и одновременно рассмеялись. Нюша тихо скрипнула зубами. За пять минут этой дамочке удалось то, над чем первая красавица долины безуспешно билась всю ночь: Лосиния отвлекла ученого от трагедии с экспериментом. Это казалось непостижимым. Как, абсолютно не умея себя подать, ничего не зная о последних тенденциях моды и макияжа, невзрачная гостья сумела вытряхнуть его из траура по безвременно почившей установке? Ну нет… пора менять расклад. Нюша скромно кашлянула в копытце, привлекая внимание. – Значит, вы вместе работали? Тогда почему ты сбежал и уехал сюда?

Они снова переглянулись. – Пустяки, - негромко, но твердо ответил Лосяш, давая понять, что не намерен развивать тему. – Это личное.

Лосиния уткнулась взглядом в стакан, ее уши печально поникли, почти скрывшись в прическе. Совунья аж на табуретке приподнялась от любопытства. – Так он и летом простыть умудряется, - мигом наябедничала она, доверительно склонившись к лосихе. Та молча кивнула. – А вообще молодец, что приехала, я смотрю, ожил наш гений науки.

- А зачем ты, собственно, приехала? – запоздало поинтересовался Лосяш с таким видом, что сразу становилось понятно: он и без этой информации прекрасно бы прожил, но спросить приличия требуют.

Лосиния тяжело вздохнула, словно собираясь с духом, взгляд ее стал решительнее. – Привет тебе привезла. От коллег, - отрывисто произнесла она. – И приглашение на церемонию вручения премии от Нобелевского комитета. Мне поручено убедить тебя поехать.

- Исключено, - Лосяш встал из-за стола и удалился к компьютеру. – Я в этом фарсе участвовать не планирую. И вспоминать исследования, которые закончил, - тоже.

- Но… послушай…

- Лосиния, это не обсуждается. Твоя задача не имеет путей решения.

Нюша подергала себя за косичку. Лосиха ей не нравилась: весьма посредственные внешние данные не мешали ей быть самодостаточной и решительной и обладать характерным видовым отличием – упрямством. А еще говорят, что бараны упрямые… да Бараш по сравнению с этой парочкой – образец послушания!

Но, несмотря на уже оформившуюся антипатию, сейчас хрюшке Лосинию было даже жаль. – С дамой нельзя так разговаривать! – напомнила Нюша специальным тоном, который, как она считала, наиболее подходит настоящей принцессе. Но тут сидевшая рядом лосиха предупреждающе покачала головой, останавливая дальнейшую дискуссию, и Нюша от удивления захлопнула рот.

- А что произошло? – тихо спросила Лосиния, обернувшись к сове. – Почему вы говорите «ожил»?

- А, это… – Совунья махнула крылом. – У него вчера установка взлетела в почти законченном опыте. Вот, справляет похороны. Да ты видела, наверно, осколки во дворе, - ну вот это вчера выносили.

Лосиния кивнула, она о чем-то напряженно размышляла. Потом, видимо, приняв решение, встала и направилась к Лосяшу. – В чем заключался твой последний опыт?

Он развернулся на табуретке и некоторое время изучал Лосинию взглядом. Потом нехотя ответил:

- Я пытался улучшить прочностные характеристики веревок. Разработал методику, думал, если все получится, потом когда-нибудь оформлю на нее патент. Но – не знаю, может, тебе уже рассказали – я ошибся с параметрами отгонки. Я! Доктор наук! И как последний тупица!..

- Подожди, подожди, - Лосиния успокаивающе тронула его за копыто. – Я не совсем поняла, какая-то полимерная обработка или что? Покажи мне методику.

Ученый порылся в куче бумаг на столе и наконец извлек на свет длинную распечатку, на которой был явственно заметен след бутерброда. Лосиния придвинула свободную табуретку и тоже села. Изучение схемы повлекло за собой бурную дискуссию с перекрикиванием друг друга, гневными ударами копыт по столу и потоком непонятных Нюше терминов. В процессе оба периодически вскакивали, потрясая злосчастным листом, или пытались писать на нем одновременно, причем одним и тем же карандашом. Несмотря на то, что они едва не ругались, каким-то шестым чувством Нюша понимала, что Лосяш и Лосиния, профессор и его аспирантка, знают друг друга настолько близко, что понимают с полуслова. Знают, чего друг от друга ждать. И этот, казалось бы, незначительный факт, ранил до странности больно.

Страсти улеглись минут через пятнадцать. Лосяш сложил лист и убрал его в какую-то толстую книгу, Лосиния воткнула карандаш в прическу и решительно встала с табуретки. – Послушай меня. Я не химик, меня никто не учил химии. Но из меня неплохой ассистент, этого ты забыть не мог. Давай попробуем повторить этот опыт за две недели. Если у нас получится и ты добьешься своей цели, ты едешь со мной на церемонию. Если мы не успеем, я уеду и никогда больше здесь не появлюсь.

Лосяш не сразу нашел, что ответить. Несколько минут он, подперев копытом щеку, смотрел в выключенный монитор.

- Я никуда не поеду. Мне это не интересно, - наконец буркнул он. – Да и тебе следует быть осторожнее в своих предложениях. Это невыполнимо.