Surface tension (СИ)

- А, собственно, почему нет? – сова хитро взглянула на Нюшу из-под полуопущенных век. – Ты сегодня какая-то бледная, Нюшенька. Наверно, плохо кушаешь…

Последнюю реплику хрюшка пропустила мимо ушей. – Она же младше!

Совунья уселась напротив и, скрестив крылья на столе, опустила на них клюв. – А ты, милая, младше нее. Ты еще такой ребенок… не порти себе жизнь проблемами, которые не сможешь решить.

Нюша вспыхнула. Непонятные намеки Совуньи только добавляли масла в огонь. Хотелось крикнуть, что никакой она не ребенок, что возраст не делает ее ущербной и не ограничивает ее мысли одними игрушками и конфетами, но… она промолчала.

- Пожалуй, я пойду, - Нюша допила уже ставший невкусным холодный чай и встала. Однако, уже взявшись за ручку двери, остановилась. Нужно было собраться с мыслями. – Совунья… ты ведь всё знаешь. Лосяш и правда может уехать?

Сова хмыкнула. – Ну уж этого я знать не могу. Лосиния принесла с собой дуновение большого мира. Если что-то в этом мире до сих пор ему дорого…

- Но ведь она всего лишь зовет его на вручение Нобелевской премии, - напомнила Нюша. Она чувствовала себя тонущей в проруби, и все надежды, за которые она хваталась, оказывались осколками льда в ее копытцах. – Его дом здесь, в долине!

- Мужчины не возвращаются, - из клюва Совуньи вырвался нервный смешок. – Уж поверь мне, милая, а я многое повидала на своем веку. Нет, всё же интересно, что там за история у них с диссертацией…

- Если узнаешь – расскажи, - буркнула Нюша и тихо вышла.

Лосиния сидела на веранде, свесив копыта на лестницу. На звук шагов она обернулась. – А, Нюша… уходите? – Ухожу, - кивнула хрюшка. – Не выспалась страшно. Как вам наша долина? Наверно, тихо после города… но романтично.

- Не знаю… – в голосе лосихи зазвучала неуверенность. – Я никогда не умела определять, что романтично, а что нет. Но здесь и правда тихо. Словно попадаешь в другой мир, - она встала, пропуская Нюшу к лестнице. Проходя мимо, хрюшка смерила гостью оценивающим взглядом из-под полуопущенных ресниц. Проведя всю сознательную жизнь в долине, где титул первой красавицы безоговорочно принадлежал ей, Нюша лишь по книгам знала, что бывает, когда в одном королевстве оказывается больше одной принцессы. И считала себя к такой ситуации подготовленной. Так что, появись в долине какая-нибудь юная прекрасная незнакомка, Нюша мигом бы показала ей, где раки зимуют. Но Лосиния… На первый взгляд Лосиния казалась непрошибаемой. Уже не девочка-подросток, впадающая в депрессию от недостатка внимания. Рюшечки-бантики тоже побоку, а при таком раскладе даже несомненное первенство в количестве нарядов Нюшу не радовало. Могло ли что-то быть между ними… Лосяш и Лосиния. Нюше хотелось хорошенько ее встряхнуть и потребовать объяснений на этот счет. Но зачем? Какое ей дело до того, с кем и когда был вместе Лосяш?

Никакого. Решительно никакого, повторила про себя Нюша и, не оборачиваясь, направилась по тропинке к дому. Ей нужен принц, который будет совершать для нее подвиги, петь под луной серенады и восхищаться ее красотой, а не погрязший в своем бардаке гениальный ученый с его вечной рассеянностью, бутербродами и напрочь сбитым распорядком дня.

Просто видеть его настолько сломленным ей довелось впервые. Впервые она поняла, что Лосяшу нужен кто-то близкий, кто сумеет пробить стену отрешенности и стать его опорой в нестабильном мире науки. И вряд ли этот кто-то – первая красавица долины. Нюша чувствовала свою жизнь как никогда пустой. Была ли Лосиния хоть когда-то такой опорой? Думать об этом не хотелось. Пойти и спросить Лосяша? Ему сейчас только беспочвенной ревности не хватает. Потом, как-нибудь потом… когда красивая розовая хрюшка займет хоть какое-то место в его жизни.

***

Ночью пошел дождь. Сквозь дрему Нюше казалось, что бьющие в окно струи воды забирают с собой ее тревоги, а беспорядочные лоскуты ушедшего дня раскладывают по местам. Хочет ли она пытаться и дальше следовать по пути странных, но таких волнующих и уже почти взрослых чувств? Преграда, не позволявшая никому из обитателей долины проникнуть в душу гениального лося, была куда хитроумнее, чем стандартная нелюдимость, столь часто описываемая в книгах. С Лосяшем все было сложнее. Он неизменно радушен с гостями, общителен и лёгок на подъем – и в то же время никто из них не мог похвастаться тем, что связан с ученым узами более крепкими, чем простая соседская дружба. Сменив место жительства, он и не вспомнит о них. Нюше смутно казалось, что она неумело расплетает копытцами петли плотной кольчуги. А толстая проволока, сопротивляясь, оставляет порезы на розовой шкуре. В эту ночь Нюша спала беспокойно.