Сурикэ

Предаваясь таким образом своим мыслям, охотник в то же время оставался верен своим привычкам обитателя лесов; он действовал несколько машинально, но никогда еще, быть может, он не наблюдал так внимательно все окружающее; ничто не ускользало от него.

Прошло более трех часов, как молодой человек вышел из крепости; энергия и обычное спокойствие вернулись к нему; он вышел, наконец, победителем из нравственной борьбы, принесшей ему столько страданий. Было около полуночи, и Шарль Лебо уже думал вернуться в Карильон, как внезапно послышавшийся шум заставил его вздрогнуть. Молодой человек поспешно спрятался за куст.

Слышанный шум доносился с реки; Шарль тотчас же определил причину этого шума, нарушившего его мечты; то был стук весла, упавшего в пирогу. Охотник задавал себе вопрос, кто мог быть этот любитель ночных прогулок, когда увидал человека, высадившегося из лодки и направлявшегося к лесу.

Незнакомец был высокого роста и атлетического сложения; он был одет в костюм ирокеза и татуирован, как воин.

— Это краснокожий, — проговорил охотник, но почти тотчас же поправился: — Нет, я ошибся, этот мнимый краснокожий — белый, переодетый индейцем; индейцы не ходят так, у них совершенно другая походка, и они никогда не забывают принимать предосторожности, идя по вольной дороге; вероятно, английский шпион; это начинает занимать меня, какого черта ему надо здесь в такое время!

Белый или краснокожий, кто бы он ни был, вероятно, заметил, что ему следует продвигаться вперед с большей осторожностью; он почти тотчас скрылся за густым кустарником.

Между его появлением и исчезновением прошло не более пяти минут.

Без сомнения, шпион — иначе кем же мог быть этот человек — заметил что-нибудь: он более не показывался.

Положение становилось затруднительным, эта игра в прятки могла бы продолжаться долго без всяких результатов; охотник решился ускорить развязку.

Шарль Лебо быстро принимал решения; он устремил взгляд на чащу, в которой скрылся индеец, и не сводил глаз.

Таким образом прошло десять минут.

Долгое ожидание начало утомлять молодого человека; он намеревался прибегнуть к какой-нибудь решительной мере, когда индеец, убедившись, вероятно, в неосновательности своих подозрений, вдруг снова появился, но на этот раз он шел чрезвычайно осторожно, прячась за каждым деревом, за каждой группой кустов.

Незнакомец был на расстоянии ружейного выстрела от охотника; последнему ничего не стоило пустить ему пулю в голову, но Шарлю было противно убить человека из засады, не дав ему возможности защищаться, тем более что охотник был убежден, что имеет дело не с индейцем, но с таким же белым, как он сам; он решился предупредить его о своем присутствии; в таком случае, думал он, это уже не будет убийство, но поединок, может быть, и не по правилам, но, во всяком случае, вполне честный.

— Кто здесь? — крикнул охотник угрожающим голосом.

— Что? — отвечал незнакомец, застигнутый врасплох. «Это француз», — подумал охотник.

Индеец одним прыжком скрылся в чаще.

— Сдавайся! — закричал охотник. Незнакомец не отвечал и притаился.

— Так вот как! — воскликнул Шарль, начиная сердиться. — Берегись, будешь сам виноват!

Он прицелился и выстрелил наудачу. Незнакомец выскочил из чащи.

— Сдавайся! — закричал охотник.

— Вот мой ответ, — возразил незнакомец, стреляя, но его пуля засела в стволе дерева.

— Сам будешь виноват, — сухо проговорил молодой человек.

Он выстрелил из пистолета в своего противника в то самое время, когда тот, считая Шарля обезоруженным, спешил в чащу, чтобы снова зарядить ружье.

Выстрел из пистолета уложил его.

Шарль бросился на своего врага с поднятым прикладом.

— Не стоит труда добивать меня, — с усмешкой проговорил незнакомец, — в меня попали две пули.

— Голос мне знаком… — сказал охотник.

— Да, да, — отвечал раненый все еще насмешливо, — подойдите поближе, вы меня тогда узнаете.

Шарль, не подозревая никакого злого умысла, наклонился, но незнакомец, пользуясь последним случаем, схватил Шарля за блузу и, притянув его к себе, выхватил нож.

— Умри, собака! — воскликнул он, стараясь воткнуть ему нож в грудь.

Но охотник схватил его за руку, сжал ее как в тисках, отнял нож и бросил его в кусты.

Раненый упал в изнеможении, хрипя в предсмертной агонии.

— Почему вы так ненавидите меня, г-н Курбюиссон? Я не сделал вам ничего, кроме добра.

— А! Вы узнали меня наконец, г-н Лебо?

— Да, и тем более уверен, что между нами недоразумение.

— Вы ошибаетесь, г-н Лебо, недоразумения нет никакого.

— Вы меня искали здесь?

— Именно вас.

— Чтобы убить меня?

— Да, чтобы убить.

— Вы меня ненавидите?

— Вовсе нет.

— В таком случае, я вас не понимаю.

— Весьма вероятно, — отвечал умирающий с мрачным смехом.

Он, казалось, старался в продолжение нескольких минут вспомнить по порядку все происшедшее. Охотник грустно смотрел на него.

— Выслушайте меня, г-н Лебо, — сказал Курбюиссон глухим голосом, — вы убили меня, через несколько минут я умру…

— Вы молоды, — перебил его охотник, — в ваши годы природа…