Суриков

Первая же картина Сурикова поражает зрителя вневременным величием изображенного. Свежим взглядом провинциала обозрел студент Сенатскую площадь, как видение, выплывшее из необъятных, недавно преодоленных пространств. В письме матери и брату от 4 ноября 1869 года он сообщает, что в Петербурге выпал снег, он катается на тройке и вспоминает Сибирь. Дядя Марк Васильевич в 1858 году, лежа больным в тесной своей комнатке, рассказывал десятилетнему племяннику об открытии Исаакиевского собора. И вот оно, невероятное: собор перед его глазами, в него можно войти и поразиться многоцветному блеску камня, будто вдруг оказаться в рукотворной пещере, соприкоснуться с чудесным событием — рождением младенца-Христа.

На академической выставке Василий Суриков увидел «Вид Исаакиевского собора при лунном освещении» Архипа Куинджи, за год до него поступившего вольнослушателем в Академию. Волшебство кисти Куинджи, грека по происхождению, было единственным в своем роде, словно несло отголосок греческой и византийской культур, давно оказавшихся в пределах предания. Поразил казака Сурикова и сам конный монумент Петра, он ходил любоваться вздыбленной мощью коня и всадника, искал наиболее выразительный и, конечно же, самый трудный ракурс. Эскиз картины был готов в мае — июне, в июле он продолжал работать над ним.

Первый снег выпал 5 октября, о чем есть сообщение в «Летописи Главной физической обсерватории», после открытия выставки, на которой картина была представлена. А что было бы, если бы снег случился иначе! Картина немедленно подверглась бы переработке и утратила целостность сообщенного ей состояния. А оно, несмотря на изображение значительных, величественных объектов, мягкое, душевное, словно и в самом деле художник думает о тепле родного дома. Задремавший в санях извозчик, луна, просвечивающая из-за облаков, каменная глыба, запорошенная снегом, над которой вознесся Петр на коне, — все пронизано неким несказанным очарованием. Картина эта, приобретенная П. И. Кузнецовым у студента за сто рублей серебром, много позднее по праву оказалась в Красноярской картинной галерее, словно это было послание Сурикова своей родине.

Зимой 1870 года, в декабре, Василий Суриков создает второй «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге». Эта картина более реалистическая, живая, с «другой» луной, будто отправившейся прокатиться по темной бирюзе неба. Два типа освещения — лунного и от окруживших монумент невысоких фонарей, находятся в сложном взаимодействии, соединяя человеческий и надмирный масштабы. Эта вторая картина — по сути, едва приступившего к профессиональному обучению студента — находится в собрании Государственного Русского музея им. А. С. Пушкина в Петербурге.

Василия Сурикова окрыляет его первый успех. По свежему снежку своего холста — снежка, словно посланного из Сибири предками в поддержку, — он выходит, как говорится, на столбовую дорогу искусства. А ведь это главное — угодить предкам, как учат древние сибирские верования. В восторге студент еще и оттого, что его вдохновенный труд приносит деньги и теперь он сможет помогать родным! 11 декабря 1870 года, думая о предстоящих рождественских праздниках с их расходами, он взволнованно пишет домой:

«Посылаю вам, дорогие мои, немного деньжонок. Я заработал их целую сотнягу. Я послал бы их поболее, да нужно будет еще сделать кое-что. Карточки еще не готовы. Драгоценная мама, пишите обо всем, в чем нуждаетесь. Я вот, Бог даст, буду работать, так вас не оставлю без помощи. Хорошо ли Саша учится? Твоих коньков получил. Молодцом нарисовал. Нельзя ли, мама, каким-нибудь образом прислать карточку Анюты Бабушкиной? Или Вы уж больше не знакомы с ними? Ответьте, пожалуйста. Я здоров. В Академии дела идут хорошо. Я уже теперь в натурном классе. Великий князь Владимир Александрович часто бывает у нас в классе и смотрит наши работы. Теперь в Питере морозы, но не такие, как у нас, градусов в 20, не более. С Мишей Потылиным видимся довольно часто, поклон Вам посылает. А, Саша, скажи, в котором ты теперь классе? Скажи поклон твоим товарищам Грише и Кегле. Здоров ли отец Федос и домашние его? Не отдана ли Сашенька замуж? Если будете писать, то скажите ей мой глубокий сердечный поклон. Каково я, мама, пишу просто, беда да и только! Да, нельзя ли и ее карточку достать? Я теперь собираю карточки всех, всех своих знакомых…»

Так завершался 1870 год. Суриков собирает «карточки всех», а может быть, пытается скрыть, что его интересуют фотографии милых для него особ — Анюты Бабушкиной и Сашеньки, судя по тексту, дочери священника, отца Федоса. «Деньжонки», которые он заработал, очевидно, были академическим призом за удачный рисунок или композицию. Спустя несколько месяцев, 13 марта 1871 года, он сообщает родным среди прочего и о том, что его картина с видом на Сенатскую площадь прибудет в Красноярск. Тут же и знакомый рефрен: живем довольно весело, дела идут успешно: