Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

«Сделай лицо, как маску, – сказал однажды режиссер Грете Гарбо. – Ты ничего не думаешь и ничего не чувствуешь»[817]. Точно так же как и Гарбо, Карлотта была идеалом Уорхола – только внешнее, никакой глубины. У Карлотты было только тело, в голове пустота. «Ты понимаешь, что она только изображение? – говорил Усташио. – Ее совершенно не интересуют смысл и суть». Для Сьюзен Карлотта была способом отказа от собственной воли.

6 ноября 1969 года женщина села в поезд в Манхэттене и отправилась в Восточный Хэмптон. Вышла на станции, взяла такси и попросила отвезти ее на пляж. «Да там вообще никого нет», – сказал ей водитель, когда они подъехали к пляжу. «Я понимаю», – ответила та. Через несколько часов на пляж в конце Оушен-авеню прибило тело[818].

Этой женщиной была Сьюзен Таубес. За четыре дня до самоубийства в Times вышла разгромная рецензия на ее роман «Развод». Автор рецензии Хью Кеннер писал, что в книге есть «свои минимальные плюсы, если только читатель сможет побороть чувство рвоты, вызванное сработавшим детектором на Зонтаг». Так или иначе роман, по его мнению, был никчемной работой «дамочки-новеллиста», «художника, который быстро переодевается в одежды других писателей», которая «начала свою карьеру со стильного умопомрачения, сильно напоминающего «Набор смерти»[819].

Зонтаг и Кох поехали в морг графства Саффолк на опознание тела. Их встретил врач, провел в стерильно чистую комнату с большим окном, закрытым коричневой пластиковой занавеской. Врач нажал кнопку, и занавеска медленно поднялась.

«За стеклом на каталке лежало тело Сьюзен Таубес. Ее длинные волосы красиво разметались вокруг головы. Не наблюдалось никакого вздутия тела или обезображивания на лице. За исключением головы, все тело было закрыто огромным листом бумаги с печатями: «Графство Саффолк, Нью-Йорк».

«Это ваша подруга Сьюзен Таубес?»

«Да, – ответила Сьюзен, – вне всякого сомнения, это она».

Мужчина опустил занавеску. В комнате стоял стол, на котором лежали документы, которые Сьюзен должна была подписать. Ее рука дрожала так сильно, что она не могла держать ручку. Она собралась, взяла себя в руки и поставила подписи. Нас вывели.

По пути к машине Сьюзен заметила: «Значит, эта глупая женщина все-таки это сделала»[820].

Супруги Таубес уже давно разошлись, хотя официально развелись только в 67-м. Якоб вернулся в Европу, где прожил до конца жизни. Как и было описано в романе, их брак, основанный на философской идее свободной любви, закончился полной катастрофой. Если не говорить о чисто философской стороне вопроса, то иногда поведение Якоба было странным и временами ужасным, он, например, заставлял жену забираться на крышу их дома на Верхнем Вест-Сайде и выть на полную луну.

«В 60-х, во время сексуальной революции, – рассказывал их сын Итан, – люди много чего себе позволяли, но в их поведении не было никакой философской подоплеки, а вот у него она была – он хотел освободить людей, искупить их грехи через грехи». Якоб помог Маркузе напечатать свой труд «Эрос и цивилизация», но вот высвободить эротическую энергию в своей собственной личной жизни оказалось не так просто. «У него было биполярное расстройство, – рассказывал Итан. – Он был не в состоянии себя контролировать. Он переживал и срывался по любому поводу. Любая мелочь казалась ему катастрофой. Крошки на полу – катастрофа. Плохие манеры – тоже катастрофа»[821].

Сьюзен Таубес также жила в Европе и периодически работала в Колумбийском университете. Их дети, Таня и Итан, учились в разных интернатах. Сексуальный антиномизм был для нее далеко не только философской концепцией (какой бы исторически или интеллектуально обоснованной она ни являлась), а вопросом главным образом эмоциональным. «Мне кажется, что моя мать была романтиком, сердце которого разбили, – говорил Итан. – Она любила своего мужа, который спал с кем попало». После того как супруги расстались, у Сьюзен были любовники. Незадолго до своей смерти она провела три месяца в Будапеште, где у нее был роман с венгерским писателем Дьёрдьем Конрадом.