Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

Зои Хеллер наблюдала, как продавец в газетном киоске узнал Сьюзен, которая очень этому обрадовалась и несколько минут с ним говорила:

«Она сказал, что эта встреча «тронула ее очень по-женски и даже по-матерински». «Я думаю о том, как он стоит и продает газеты, – говорила она. – Может быть, он в детстве не мечтал о том, чтобы стать продавцом газет. Если он знает, кто я, значит, он читает, а может, даже и учился в колледже… Ну, возможно, я расчувствовалась и излишне ему симпатизирую. Просто мне кажется, что он не занимается тем, чем мечтает заниматься, и у него проблемы с самооценкой».

Несмотря на эти примеры, Зонтаг утверждала, что предпочла бы, чтобы на улице ее никто не узнавал. «Людям в это сложно поверить, но, несмотря на внимание, которое оказывают моей персоне, мне совершенно не интересно быть знаменитой»[1328].

В 1996-м ее издательство отмечало 50-летний юбилей. На вечеринке по этому поводу к Зонтаг подошел и представился израильский писатель Давид Гроссман. «Мисс Зонтаг, очень рад с вами познакомиться. Я большой поклонник ваших эссе», – сказал он. «Моих эссе? – она чуть не испепелила его взглядом. – Боже! А вы читали «Любовницу вулкана»?»[1329] Она бы точно не умерла от избытка вежливости. После выхода романа она стала снисходительно говорить о своих эссе, радуясь новому статусу популярного писателя.

«Она начала говорить о своей эссеистике и критических статьях, как будто они не имели никакого значения по сравнению с ее худлитом»[1330], – говорил ее старый приятель Роберт Бойерс. До этого она не скрывала на людях свое недовольство Энни, но потом начала публично «наезжать» на своих старых друзей, совершенно не задумываясь о последствиях. Однажды она выступала в Скидмор-колледж, в котором преподавал Бойерс, который перед ее выступлением сказал длинное вступительное слово. Когда он закончил, на сцену вышла Зонтаг. «Роберт Бойерс все еще не понимает, – прошипела она, – что я – писатель, и все, о чем он рассказывал, я написала только для того, чтобы чем-нибудь занять себя, пока разрабатываются темы худлита». Наезд на Бойерса был совершенно незаслуженным, что ощутили все 300 человек, присутствовавших в зале. После выступления Пег Бойерс потребовала, чтобы Зонтаг немедленно извинилась, и Сьюзен «многословно» извинилась, как ребенок, который не до конца уверен в том, что он что-то сделал неправильно.

В Амстердаме, куда она приехала к выпуску перевода романа, Зонтаг была на сцене с голландским эссеистом Абрамом де Сваном, который высказал не понравившийся ей комментарий по поводу Пиранделло. «Она начала бесконечную тираду, – говорила сидевшая в зале переводчица Энни Райт. – Она настолько долго, просто бесконечно говорила, что это даже обсуждали в голландской прессе»[1331].

«Любовница вулкана» отразилась на психодраме Камиллы Палья, которая вновь проявилась в жизни Зонтаг в 1990 году. За 20 лет, прошедших с их прошлой короткой встречи в Беннингтоне, Палья успела добиться успеха. Она заявила: «Я догоняла эту суку 25 лет и наконец перегнала!»[1332] В 1990-м, за два года до выхода «Любовницы вулкана», у Палья вышел бестселлер «Сексуальные персоны» с подзаголовком «Искусство и декадентство от Нефертити до Эмили Дикинсон», что говорит о том, что у Палья были масштабные амбиции. «Гомерическая похвала» Палья свидетельствует о том, что для многих женщин-интеллектуалов, в особенности молодых лесбиянок, Зонтаг оставалась важной фигурой. Когда Зонтаг начинала, у нее не было женщин – примеров для подражания, и теперь она сама стала примером для подражания молодого поколения. «Совершено очевидно, что в 1990-х я была ее наследницей на троне американской медийной интеллектуальной дивы»[1333], – говорила Палья.

Насмешки Палья над Зонтаг услышали и подхватили в желтой прессе. Палья сравнивала себя с Евой Харрингтон из картины «Все о Еве». Она заявила, что «верит в языческое публичное действо» и «второсортные литературные распри»[1334], поэтому свое наступление на Зонтаг сравнила с известными противостояниями прошлых лет:

«Я обожаю разногласия между Уильямом Ф. Бакли и Гором Видалом, который грозился того ударить. Гор Видал и Норман Мейлер, Мэри МакКарти против Лилиан Хеллман. По мне, это просто чудо. Я обожаю желтую прессу, и мне нравилось нападать на Зонтаг при помощи колонок сплетен и светской хроники»[1335].

Перепалка действительно попала в желтую прессу. О ней писали в New York Post под заголовком «О «кошмарном сне» Зонтаг»[1336], и случилось это после того, как Камилла назвала Сьюзен «высшим символом буржуазного вкуса» и «интеллектуальной королевой», у которой «отсутствует интеллект».

СЬЮЗЕН ЗАЯВИЛА, ЧТО НЕ ЗНАЕТ, КТО ТАКАЯ КАМИЛЛА ПАЛЬЯ.