Сущий рай

— Ну что ж, — равнодушно сказал Крис, но потом, подумав, что в конце концов старый чудак старается сделать ему приятное, и сообразив, что эта экскурсия поможет ему безболезненно перейти на новую службу, добавил более сердечным тоном: — Вы очень добры, что приглашаете меня. Мне это будет очень приятно.

— Ну вот! — торжествующе сказал мистер Чепстон. — А теперь что скажет наш любезный хозяин?

Мистер Риплсмир метнул на него нескрываемо-злобный взгляд. Он терпеть не мог, когда его обманным путем вынуждали оказывать благодеяния.

— О! Ну еще бы! — воскликнул он. — Непременно. Я в восторге. Дорогой мой, я…

Даже его обычное многословие изменило ему в этот момент крайнего раздражения. Черт побери, нахальство этого субъекта — мало того что он уклонился от почетной задачи привести в порядок знаменитые коллекции и подсунул своему старому другу невежественного и дерзкого ученика, которому нужно платить; так нет, он еще бестактно злоупотребляет его гостеприимством, чтобы выпросить для этого свиненка платный отпуск. Верный высшим джентльменским инстинктам, мистер Риплсмир попытался замаскировать свои страдания улыбкой, но ему удалось только оскалить зубы в исключительно уродливой гримасе. Мистер Чепстон сидел в безмолвном замешательстве: он только сейчас понял, какой совершил промах. На его счастье, подоспела новая перемена блюд.

— P^at'e de foie gras, [20]трюфели и салат из сельдерея! — взволнованно воскликнул он. — Я тронут, что вы вспомнили мои маленькие слабости. Не говорите мне, что вы собираетесь пожертвовать бутылкой этого великолепного Мутон-Ротшильда двадцать четвертого года!

— Да, — сказал мистер Риплсмир, смягчившись, но все еще надутый.

Мистер Чепстон поднял руки, показывая, что не находит слов для выражения своих чувств, и хихикнул с гастрономическим вожделением. Дворецкий разлил вино почтительно, словно священнодействуя.

— Чап, чап, чап, чап, чап, — сказал мистер Риплсмир.

— Недурная бутылочка? — деликатно намекнул мистер Риплсмир.

— Великолепная! — сказал мистер Чепстон, несколько преувеличивая обязательный экстаз. — Изумительное вино, абсолютно au point. [21]

Они клохтали над вином, как две курицы над яйцом. Мистер Риплсмир волновался по поводу заправки салата. Не многовато ли в нем куантро? Нет, по мнению мистера Чепстона, как раз в меру…

До сих пор Крис сидел почти в полном молчании, говоря только, когда к нему обращались, скрывая свою скуку, как и подобает молодому человеку в присутствии уважаемых старцев. Но теперь начало сказываться еще одно последствие непредусмотрительности мистера Чепстона. Он совершенно упустил из виду, что эти крепкие натуральные вина, которые только размягчали парочку старых пьяниц, немедленно подействуют на мозг юнца, просидевшего два или три месяца на голодной диете. Сдержанность Криса таяла, как воск от огня.

— Что вы собираетесь делать в Испании? — весьма вызывающе спросил он Чепстона.

В первое мгновение мистер Чепстон растерялся, ошеломленный этим прямым вопросом.

— Я уже сказал, собираюсь совершить эстетическое паломничество, — вкрадчиво ответил он.

— И опишете его под заглавием «По стопам Карла Бедекера»?

Мистер Риплсмир ахнул.

Мистер Чепстон ахнул.

— L`ese culture. [22]

— Это будет весьма поучительно для вас, дорогой мой, — сказал мистер Риплсмир, тотчас из свойственной ему сварливости меняя свое отношение к этому делу. Теперь, когда оказалось, что Крис, по-видимому, не хочет совершать эстетическое паломничество, нужно было его заставить.

— И для меня также, — добавил мистер Чепстон со смирением умудренного опытом эрудита. — Мы увидим изумительные вещи — Бургос, Толедо, Вальядолид, Хильде Силоэ, Берругете, Эль Греко, Веласкес…

— Что это такое? — перебил Крис, разыгрывая дурачка. — Тоже виноградные вина, что ли? Какой ужас! Оказывается, воспитание джентльмена никогда не бывает законченным.

В этот критический момент чувство юмора изменило мистеру Чепстону, и он не сообразил, что Крис демонстративно над ним потешается.

— Вздор! — сердито сказал он. — Соборы, великие художники. Не станете же вы говорить мне, будто никогда не слыхали о Веласкесе и Эль Греко?

— Да, имена как будто знакомые, — дурашливо сказал Крис. — Это, кажется, двое голливудских комиков, которые выступают всегда в котелках, так, что ли?

— Дорогой мой! — воскликнул мистер Риплсмир. — Вы делаете мне больно. А я-то считал вас человеком образованным! Считал вас влюбленным в Красоту, Искусство, Утонченность! Или у вас нет никакого уважения к великим именам?

Мистер Чепстон осклабился, догадавшись наконец.

— Он потешается над нами, — объяснил он, шутливо грозя Крису пальцем.

— Э! — сказал мистер Риплсмир. — Что, что? Я не понимаю этих грубых шуток, не одобряю их, не люблю их.

— Нет, серьезно, — сказал Крис, — что это за преклонение исключительно перед мертвым искусством прошлого? Какова ценность «культуры», состоящей всего лишь из собрания мертвых костей мертвых цивилизаций? Разве не существует живого искусства? Разве нет живых творческих центров?

— Может быть, Чикаго? — насмешливо заметил мистер Чепстон.

— Почему бы и нет?