Сущность

На последние деньги Карлотта купила билет на автобус до Карсон-Сити. Он отправлялся раньше всех. Они с малышом Билли наблюдали, как пейзаж сменяется более изрезанной чередой долин и плато. Но еще до Карсон-Сити Карлотта увидела маленький городок под названием Ту-Риверс. В нем было так спокойно, что, когда автобус остановился там для перерыва на обед, она осталась.

Он стоял на дороге высоко над длинной пологой долиной. Время от времени владельцы ранчо заходили в кинотеатр, поужинать в кафе, поиграть в бильярд и выпить пива в тавернах. Она работала в местном кафе, а жила в комнате за кафе с другой официанткой, которая терпеть не могла Билли. В комнате царил хаос. Владельцы ранчо постоянно с ней заигрывали. К концу осени небо затянуло тучами, ветры разнесли по городу пыль, и долина становилась все мрачнее и мрачнее.

В кафе зашел пожилой владелец ранчо. Седые волосы, джинсовая куртка с шерстяным подкладом, лицо загорелое, обветренное и в глубоких морщинах. Мужчина был стройным и двигался с грацией человека, который находится в гармонии с собой. Карлотта предположила, что ему около шестидесяти.

– Да, – ответил он на ее вопрос. – Я знаю парочку мест. У Рашинг Спрингс есть парочка хижин.

– Туда можно переехать?

– За определенную цену. Я знаю владельца. Скажи ему, что ты от Боба Гарретта.

Хижина была крошечная и абсолютно изолированная. Владелец смотрел на Карлотту с подозрением. Что городская штучка может знать о жизни в пустыне? Но слово Боба Гарретта и правда помогло. Карлотта въехала, купила «Шевроле» 1954-го без колпаков для колес и бампера и каждый день ездила на работу по десять миль. Хижина была плохо утеплена. Во время ураганов электричество буквально гудело в помещении. Карлотта хотела, чтобы жесткие условия и угрюмые, неприветливые люди сделали ее кем-то другим. Она давила в себе все мысли о Франклине Моране и Пасадене.

– Как твой новый дом?

– О, мистер Гарретт, – ответила она. – Хорошо. Спасибо. Немного холодно. Ветер прямо продувает.

Гарретт хмыкнул. На его серебряном браслете сверкнула бирюза навахо. Его пальцы были скрюченными, как у старика, но предплечья – мускулистыми, с выпирающими венами, как реки в темных долинах.

– Прибей на стену ковер, – сказал он. – Не то чтобы красиво, зато тепло.

– Так и сделаю. Еще раз спасибо.

– У владельца есть в сарае. Попроси у него.

Карлотта смотрела, как он встает и идет к кассе. Казалось, он всегда думает о чем-то далеком, его глаза как-то странно прищуривались, словно он находил что-то смутно смешное в окружающих его людях.

– Подождите, мистер Гарретт, – нерешительно сказала она. – А вы случайно не разбираетесь в машинах?

– Собирал парочку двигателей. А что? Какие-то проблемы?

– Да, у моего «Шевроле». С тех пор как похолодало, он глохнет. Прямо на шоссе.

Гарретт посмотрел на хорошенькую официантку. У нее были такие искренние, наивные глаза, но за ними виднелось глубокое недоверие к людям и местам. Она была ранимой и настороженной одновременно. Полна решимости быть независимой, и все же ничего не смыслящая ни в автомобилях, ни в пустынях, ни в людях, которые там жили.

– Ну, не так уж и плохо, – сказал он. – Съезди к Джону, механику на перекрестке.

Карлотта замешкалась и увидела, что Гарретт собирался уходить. Она наклонилась через стойку и тихо продолжила.

– Мистер Гарретт, он мне не нравится.

– Джон? Почему, что…

– Он странно на меня смотрит.

– Неудивительно. Ему нравятся красивые девушки.

– В том гараже очень темно. И он меня пугает.

Гарретт выглядел озадаченным. Он видел страх в ее глазах. Какое-то время он не мог решить, что сказать; в его привычке было отмалчиваться. Но девушка была беспомощна и доверяла ему.

– Знаешь, – сказал он, – тебе тут не стоит бояться людей. Никто тебя не обидит.

– У меня другое мнение.

Гарретт не ответил, надел шляпу и пригладил седые волосы. Какое-то время его лицо казалось озабоченным. Его напрягало такое недоверие к людям. Так быть не должно.

– Знаешь что, – продолжил он, – есть способ, чтобы тебя не обижали.

Гарретт замолчал. Он словно нащупывал нужные слова. Гадал, как сказать лучше. Карлотта потом выяснила, что иногда он мог молчать целыми днями, если не находил нужные слова для своих мыслей.

– Если человек знает, кто он такой, – сказал Гарретт, – то не боится других.

– Возможно. В каком-то смысле. Но я все равно не обращусь к Джону.

Гарретт вздохнул. Это упрямство веселило и беспокоило его.

– Твоя машина здесь? Пригони ее к выходу. Я посмотрю.

– Боже мой, мистер Гарретт… я не к тому, что вам…

– Все хорошо. Я вернусь через пару минут.

– Я… спасибо… да, сейчас.

Осень сменилась снежными бурями, одной за другой. Карлотта и Билли, запертые на ночь в хижине, быстро поняли, что не могут выносить одиночества долгими безрадостными ночами. Она все больше и больше гадала, куда еще можно сбежать.