Сущность

Тем временем Уга расстегнул рубашку и торжественно продемонстрировал толпе страшные раны, якобы полученные от рук пленного. Беженцы вознегодовали, заплакали дети.

Ке не знал, как остановить нарастающую ярость людей. Его стащили вниз, сорвали куртку и свитер и привязали к опоре импровизированной виселицы.

– Пытать его, пытать!

– Это не по закону! – запротестовала Мэр, но ее никто не слушал.

Ке осенило. Он закричал:

– Дайте мне сказать! – Толпа чуть приутихла, с любопытством прислушиваясь. – Да, я был правой рукой Учителя Сина, но все остальное неправда! Я его не пытал, зато я проломил ему голову! Пусть покажет дыру в своей голове!

– Зачем это? – подозрительно покосился Бородач.

– Надо!

– Косоглазый, не морочь нам голову. Если боишься пытки, попроси пощады, может, мы и передумаем.

– Я не боюсь, но пусть он сначала снимет свои волосы!

– Зря стараешься, у тебя здесь нет друзей, Мститель, – ухмыльнулся Уга. Он был уверен, что удача наконец улыбнулась ему.

– Хватит! – выкрикнула госпожа Мэр, протянула руку и решительно стянула с головы мага зеленый парик.

Открывшееся взору толпы зрелище было невероятно омерзительным. В голове Судьи зияла огромная черная дыра, внутри которой копошились жирные белые черви. Стоявшие поблизости беженцы в ужасе отпрянули, прижимая к себе детей, даже вооруженные люди отступали. Уга зловеще усмехнулся и обвел толпу желтыми зрачками, потом достал невесть откуда круглое зеркальце, посмотрелся в него и провел по лысине ладонью.

– Неужели так страшно? А по-моему, очень даже ничего.

– К-как это понимать, г-г-господин Судья? – выдавил из себя Главный.

– Сейчас объясню…

Глаза колдуна сверкнули и извергли сноп желтых искр, он издал нечеловеческий вопль и, хохоча, взмыл в воздух. Люди бросились врассыпную, позабыв о пленном и своем оружии. Уга насмеялся вдоволь, кувыркаясь над головами и болтая ногами, затем подлетел к Ке и протянул к нему руки с длинными крючковатыми когтями, отливающими металлом.

– Я вырву тебе сердце, и никто мне не помешает это сделать. А потом я достану вашего Проводника, затем придет очередь прекрасных дам. Для них у меня приготовлено специальное блюдо. Жаль, что ты этого не увидишь.

Когти колдуна вонзились в человека, и в этот миг над Городом, который не сдается, пронесся сигнал тревоги. Осажденные поняли – армия Сина начинает новую осаду.

Эпизод 16

Здание Объединенной канцелярии возвышалось на другой стороне проспекта мрачным пиком, напоминая идола. Стояло бледное осеннее утро, и улицы были еще почти пусты. Столица досматривала сны.

Лин преодолел парковую зону проспекта, вышел на проезжую часть и остановился на открытом пространстве, Идол тревожно нависал над ним. Лин смотрел на двери и окна здания и думал, что Купер не мог не приготовить ему достойную встречу. Конечно же на оркестр с почетным караулом он не рассчитывал, но на пару технологичных бригад – вполне.

Он не представлял себе, как все произойдет, но был спокоен. Все переживания остались позади, во вчерашнем дне, который он провел, сидя на скамье в сквере перед домом шефа разведки. Купер не ожидал подобной дерзости с его стороны, поэтому он просидел до сумерек без приключений. Он видел, как утром к дому подкатил школьный автобус, проглотил, а через четыре часа выплюнул обратно к двери толстого мальчишку и его телохранителя. Мальчишка был нагловат и сильно избалован и пинал своего охранника. Это хорошо, труднее было бы, если бы он оказался славным малышом с ангельскими глазками. Лин собирался обменять мальчишку на Тину. Купер хочет получить Ананда, а получит своего сына. Если с Тиной все хорошо, он просто отпустит ребенка к отцу, если же что-то не так, он возьмет Купера с собой и будет медленно убивать его… Думая об этом, Лин чувствовал, как из глубин поднимается что-то темное, холодное и липкое как кровь. Он лелеял чудовище, подкармливал, не давая ему уснуть заново. Но монстр был слишком слаб.

Под вечер входная дверь отошла в сторону и из дома, подпрыгивая как мячик, выкатился наглый мальчишка в сопровождении такой же толстой женщины и двоих огромных телохранителей, волочивших оранжевые детские механические крылья. Группа двинулась к скверу и прошла мимо него на расстоянии трех шагов. Пока они приближались, Лин представлял, как выключит квадратных, а может и женщину, если она будет слишком уж громко орать, и сграбастает толстяка. Но группа поравнялась с ним, и он понял, что не сможет этого сделать. Так нельзя, так неправильно, ребенок не причем. Хоть мальчишка и нагловат, это просто ребенок, который тычет пальцем в небо, рассказывая няньке или матери, куда собирается сегодня направить свои крылья. Он проводил их взглядом и подумал, что мальчишка, наверное, очень испугается и потом еще долго будет бояться чужих и плохо спать по ночам. Нет, так нельзя…

– Купер! – закричал Лин, стоя посреди проспекта, и эхо принесло ему с пустых улиц долгое "э-э-э".

Никто не ответил.

– Эй, Купер! Я пришел! Может, выйдешь, поговорим?!