Сущность Альфы (СИ)

- А ну-ка, мелочь, - Хидан, посадив сына себе на руку, от чего под плотной белой футболкой его сильные мышцы выделились ещё ярче, заставив Кибу на пару мгновений затрепетать не только от ожидания, второй достал из заднего кармана джинс небрежно сложенный вчетверо лист, - читай

- Угу, - Катсу, важно приняв бумагу, развернул её неторопливо, словно чувствуя настрой отца, а после, четко выговаривая каждый слог, прочел самую важную, по его мнению, надпись, потому что она была выделена черными, большими, красивыми иероглифами. – Род Ха-го-ро-мо, - задумавшись, при этом забавно сложив губы трубочкой, малыш несколько секунд помедлил, а после с восторгом выкрикнул. – Род Хагоромо!

- Разрешили?.. - прошептал Канкуро, прижимая к себе притихшего Акио, который, естественно, тоже имел отношение к происходящему

- Что, правда? – Киба приподнял голову, чтобы посмотреть возлюбленному в глаза, и сразу же оказался в теплом, ласковом и бережном ментальном коконе, который сказал ему намного больше, нежели любые слова

- Хагоромо Хидан, Хагоромо Киба, Хагоромо Катсу, - весело щебеча, продолжал читать мальчик, - Хагоромо Даруи (одзисан!), - добавил ребёнок уже от себя, радуясь, - Хагоромо Канкуро, Хагоромо Акио. Братик! – и мальчик весело замахал листиком, понимая, что сейчас происходит что-то важное, пусть и сам смысл был ему не настолько важен, главное, что все близкие ему люди счастливы

- Спорили много, - фыркнул Хидан, свободной рукой обнимая зардевшегося от радости мужа и при этом отвечая на вопрос теперь, получается, своего зятя. – Нет, мол, родственных уз: ни между нами всеми, ни у кого-либо из нас с истинными Хагоромо, - а после, - альфа буднично пожал плечами, - подумали, наверное, а почему бы и нет, раз народ просит, тем более что по социальному положению и годовому доходу мы соответствуем статусу рода

- А ещё водим дружбу и состоим в родстве с Намикадзе и Собаку, - добавил Даруи, просто добавил, констатируя факт, ведь, как бы там ни было, но даже в Справедливые Времена связи и родственные узы решали многое. Хотя, конечно же, ситуация была странной, потому что клан Хагоромо считали искорененным до последнего потомка, причем ещё во время Великой Войны, когда альянс Сенджу и Учиха свергал противодействующие им кланы и роды, возжелав установить дуумвират, который, позже, рассыпался в прах, но, как называли её в прессе, богоугодной.

Честно сказать, Хидан и не надеялся, что Даруи и его муж согласятся на это предложение, как и не надеялся на то, что что-то из этой затеи, утопии, как говорил сам бывший Каминари, выйдет что-то путное, но за попытку шкуру-то с них никто не спустит? И пошла волокита, а Хидан, как человек дела, причем действенного дела, возиться с бумагами не очень любил. Ему было проще прийти в это Министерство, стать перед Главами Отделов и все им доходчиво объяснить, мол, так и так – все условия соблюдены, народ требует, дело благородное, так чего резину-то тянуть? Но бюрократия на то и бюрократия, чтобы отписывать бумаги и изматывать честной народ своим бессмыслием, так что пришлось мириться. Хотя, оно того стоило, тем более что чета Каминари против не была, понимая, что статус рода дает больше защиты, уверенности и, что уж скрывать, прав, нежели статус первичной семьи. В общем, как по его мнению, все он сделал правильно. Все для тех, кем дорожил.

- Да ладно вам, - на этот раз уже фыркнул Киба, чувствуя, насколько трепетно и нежно, так, как он мог только мечтать, в унисон, звучат узы их с альфой Пары, который сейчас так бережно обнимал его за талию. - Главное, что мечты таки сбываются.

- Мы – будущее. Мы – надежда. Мы – опора государства. Мы молоды, но полны сил, стремлений, целей и амбиций. Мы – свет, - речь выпускника экономического факультета музыкой лилась по большому залу, в котором сидели его одногруппники, сокурсники, преподаватели, те, кто окончил университет в этом году, но только ему, как лучшему из лучших, было дано право сказать за всех и поставить точку в студенческой жизни нескольких тысяч молодых альф, омег и бет. Юноша улыбнулся, отвечая на бурный всплеск аплодисментов, который прервал его уже давно заготовленную и отрепетированную речь, но эта улыбка, это тепло в глубине темных глаз, этот легкий румянец на щеках был предназначен отнюдь не аудитории, а тому, единственному, который, сложив руки на груди и прислонившись к дверному косяку, смотрел на него издали, любуясь.

- Знания, которые мы впитали за все пять лет обучения, не должны стать дармовым хлебом, - продолжал омега, так и не оторвав взгляда от красноволосого альфы, даже на таком расстоянии ощущая его так остро, будто тот стоял рядом с ним, поддерживая. – Каждый из нас, как личность, как особь, как гражданин…