Сущность Альфы (СИ)

Семья семьей, а дела тоже не стояли на месте, тем более что Учиха вернули Хаку, под его опеку и ответственность, естественно, клановые земли, на которых нужно было развивать добычу, промышленность и производство. Признаться, сам Акасуна в этом деле не смыслил ничего, на ознакомление со всеми особенностями ушло бы слишком много времени, а нанимать людей со стороны альфа опасался, прекрасно помня о том, сколько у Хаку «родственников», желающих «помочь» мальчику в управлении столь благодатными землями. Выход из ситуации нашел Итачи, предложив оставить на землях клана Юки все так, как есть, в том числе и персонал, просто поменять юридическое лицо, взамен на что продлить срок аренды части земель на пять лет. «Да хоть на двадцать пять!» - благодарно выкрикнул тогда Акасуна, понимая, что таким образом друг просто выиграл для него время, чтобы и он сам вник в суть дел, и Хаку получил соответствующее образование, и они оба не прогадали. Да, от проблем его это не избавило, ответственности с плеч не сняло, а шумиха вокруг столь громкого дела не утихала ещё долго, но первые шаги уже были сделаны, став его основой и опорой.

Громкие аплодисменты вывели альфу из задумчивости, и он, развернувшись, спешно покинул зал, понимая, что официальная часть церемонии уже закончилась, и сейчас вся эта масса хлынет на улицу, чтобы сфотографироваться на память и заполнить выпускные альбомы. Впрочем, сам Акасуна сейчас думал о другом, точнее о том, что время поджимает, и их уже ожидают в другом месте, но портить праздник своему мальчику он не собирался, понимая, насколько важен для Хаку этот миг. Именно поэтому, выйдя на улицу, Акасуна тактично отошел в сторонку, под сень кустов сирени, и замер там неприметной тенью, наблюдая и ожидая.

- Ну, как?! Ну, как?! Ну, как?! – высокий изящный юноша в нетерпении бросился красноволосому на шею, обнимая и с жадным блеском смотря ему в глаза. – Ну, как тебе моя речь?!

- Пафосно, - фыркнул Акасуна, который к подобным мероприятиям относился с завидной холодностью, - но красиво и поучительно, - добавил альфа, видя, как недовольно поджимаются губки его супруга, и как возмущенно вихрится его биополе. Хаку тоже фыркнул в ответ, уже привыкнув к тому, что у его альфы, так сказать, своеобразное чувство юмора, а после прильнул к его губам гибким поцелуем, тоже своеобразно, наказывая.

Сасори не спешил прикрывать глаза, пусть и отдавался поцелую с возлюбленным со всей пылкостью своих чувств, замечая, с какой завистью на них смотрят свободные особи. Красноволосый альфа в черном, и омега-брюнет в белом – наверное, смотрелось красиво, хотя, естественно, завидовали их любви, их чувствам и их крепким отношениям, которые они очень редко, как сегодня, выносили напоказ.

Хаку про себя улыбнулся, чувствуя, как его бережно обнимают – руками вокруг талии и ментальными витками, создавая кокон, но даже не подумал о том, чтобы разорвать поцелуй. Он так долго к этому шел, так стремился, так хотел быть самым лучшим для своего альфы, что порой доходил до фанатизма, выкладываясь в учёбе до истощения и упадка сил, но, как он считал, оно того стоило.

Он познакомился с родителями возлюбленного: те оказались сильными, мудрыми, достойными альфами, которых невозможно было не уважать. Он знал друзей и знакомых Акасуны – тоже альф, тоже сильных, целеустремленных, уверенных в себе, несгибаемых. Даже Дейдара, омега, и тот был сильным, волевым и ни дня не проводил в безделье, так что у него было, с кого брать пример и на кого ровняться в своих стремлениях и рвениях. К тому же, фамилия Юки обязывала, и пусть Сасори не раз говорил ему, что с ребёнка не требуют, что нет нужды в спешке, что пока он со всем справится сам, и ему не нужно ни о чем волноваться, сам Хаку считал иначе.

Его мечты, идеалы и само его будущее разбивались на осколки три раза, и каждый раз приносил с собой новый мир, мир, в котором для него было пусть и не самое лучшее, но какое-никакое место. Наверное, хорошо, что он не помнил смерть родителей, что лишь отголосками пожарища его сознания коснулась трагедия клана Юки, что та ночь до сих пор воспринималась им как обрывки кошмарного сна, после которого ему все же удалось проснуться.