Суть науки Каббала. Том 1(продолжение)

А на самом деле ничего этого не существует. Это ступеньки внутри нас, для того чтобы понять, постичь, ощутить то единственное состояние, в котором на самом деле мы находимся, и которое называется мир Бесконечности.

Все остальные миры – это порции мира Бесконечности, которые мы постепенно принимаем, адаптируем и, благодаря этому, начинаем понимать эту Бесконечность.

Вопрос: Бесконечность постигается тоже из материи мира Асия?

Все, что мы постигаем, мы постигаем в материи. Мир Асия – это наша материя, мы ее постигаем. И все остальное, что мы постигаем потом, – это формы, которые одеваются на эту материю во все большем и большем подобии Творцу.

Вопрос: Как создается наше Конечное состояние?

Конечное состояние создается, когда все миры, накладываясь друг на друга, поднимаются в мир Бесконечности. Поднялись, сложились друг на друга – остался только лев а-эвен. Приходит такой свет, который исправляет этот лев а-эвен, и все складывается вместе.

И остается только юд-кей-вав-кей, целиком наполненное светом.

Миры исчезают, потому что мир, олам (от слова «алама» – скрытие) – это частный случай постижения Бесконечности.

Этот мир – материал, отпечатанный со спустившихся высших духовных миров. Во время работы в этом мире все наши постижения – только в материальных формах. И вне материальных форм нет никакой возможности понять и постичь что-либо.

Творец, как создатель всего, постигается нами в имени АВАЯ, включающем в себя все виды форм, существующих в мире, где:

– буква юд – точка;

– буква хэй – плоскость;

– буква вав – линия;

– буква хэй – трехмерная фигура.

То есть Он постигается нами одновременно во всех этих формах: не может быть только в одной или во второй или в третьей.

Что значит – постигается нами, как точка, как буква, как какая-то плоскость, линия, фигура? Нами постигаются наши личные свойства, качества, которые могут уподобиться Ему.

Уподобиться Ему сначала в виде точки (черной точки) – это когда я себя полностью аннулирую, как семя в чреве матери.

Ведь на самом деле, семя в чреве матери – подобно душе в мире Бесконечности. Мы находимся в полностью исправленном, заполненном состоянии, но из этого состояния мы ощущаем только точку, в которой прилепляемся внутри этой матки, внутри мира Бесконечности. Поэтому оцениваем все окружающее нас, как мир Асия или точку.

Затем идет линия – когда мы строим свои взаимоотношения (уже по трем линиям), когда мы учимся принимать на себя форму.

Затем плоскость – когда отношения Творца и творения становятся подобными животным состояниям (хай).

И потом идет трехмерная фигура – когда мы начинаем вырастать в наших намерениях до уровня Творца.

Последняя буква хей – это раскрытие первой буквы «хей», только в более материальном виде, то есть в форме, занимающей место, тогда как три предшествующие формы совершенно не занимают места.

Что значит «не занимают места»? Не подобны по своим формам Творцу. Они не имеют еще объема, они не наполнены внутри желанием. В предыдущих формах еще нет желания получать, которое работало бы на отдачу.

Только последняя буква хей работает на отдачу, то есть получает ради Творца.

Постигается также начало точки, острие буквы юд. И потому это имя – источник всех имен. Каждое имя – это проявление Творца в творении, то есть получение и отдача со стороны творения, когда оно получает для того, чтобы отдать. Ведь суть Творца (имеется в виду Ацмуто) совершенно непостижима (когда она вне меня), постигается только воздействие, приходящее к нам от Творца.

А еще вернее и точнее, постигается наше подобие Его воздействию.

Как любой измерительный прибор измеряет не само воздействие на него, а свою реакцию. Он уравновешивает это воздействие и измеряет меру своего противодействия, силу, которую он должен приложить, чтобы уравновесить внешнее воздействие. И вот эту силу, по своему количеству и качеству, мы и принимаем за силу воздействия на нас.

Поэтому и говорится: «Ми маасеха икарнуха». Из своих действий я познаю Творца. Иначе я Его познать не могу. Только через те действия, которые я совершаю, чтобы уравновесить Его, прийти к подобию с Ним. Только в той мере я могу о Нем что-то рассказать. То есть я рассказываю не о Нем, а о себе – подобном Ему – и только.

Поэтому, когда мы говорим о Творце, мы говорим вовсе не об Ацмуто, не о том, кто Он сам по себе: мы говорим, исходя из того, что мы приняли на себя какие-то законы, правила, стали подобны Ему. И так, как выгляжу при этом я, подобный Ему, – так я и называю Творца. На самом деле, это не образ Творца – это образ человека, который уподобился Творцу.