Читаем Суть Руми полностью

- "Абдул Азиз* - слуга Властителя, Пророк.

Служу Всевышнему, хоть думает семья,

Что маюсь с ними суетой мирскою я.

Но я настолько же чуждаюсь суеты,

Как звёздный луч среди небесной пустоты."

* * *

Сказал малыш… И мать его впустила свет

И вкус Пророчества, что слаще, чем шербет,

Приняв покой - то состояние души,

Чем дарит Бог существование в тиши.

Тот, кому Бог такое благо подарит,

Живёт в сём мире бренном, словно фаворит.

Растенья, звери, птицы, свет, ночная тьма,

И бездуховная материя сама -

Всё раскрывает посвящённым тайный смысл,

Реальным знанием их наполняя мысль.

И помогая людям в их борьбе со злом,

Как в этой притче с Мухаммедом и Орлом.

* * *

Послушав боговдохновенное дитя,

Задумался Пророк, на палец ус крутя,

Как раздаётся вдруг к молению призыв.

Воды себе для омовения спросив,

Омыл Пророк себе ступни и кисти рук,

И взял уж было свой ботинок за каблук,

Как налетел Орёл, откуда ни возьмись,

И выхватив из рук башмак, унёсся ввысь,

В полёте развернул башмак раструбом вниз,

И из отверстия вдруг аспид злой повис,

Яряся и шипя. Орёл змею убил

И бросил мёртвую средь кладбища могил.

И сделав в воздухе огромный круг, Орёл

На землю сел пред Мухаммедом и побрёл

К нему, неся во клюве тот пустой башмак.

Отдал и просит вдруг прощения, чудак:

- "Не откажи, о Мухаммед, моей мольбе!

Моё почтение пожизненно к тебе!

Грубейший мой поступок был необходим,

Так пусть же будет наказанье небольшим!"

А Мухаммед принялся сам хвалить Орла:

- "Друг, неучтивость твоя грубой не была.

Ты всем на деле доказал свою любовь,

И скорбь мою унёс, а мной владела скорбь!

Когда про змея в башмаке мне добрый Бог

Слал откровенье, я прислушаться не смог,

И вместо Господа занялся ерундой –

Своими мыслями да суетой с водой."

Орёл ответил: "Не пойму я, Мухаммед –

Мне от тебя был отражён о змее свет!"

Свет отражает Настоящий Человек**,

Что освещает путь другим из века в век.

Смотри внимательно вокруг и не спеши,

Людей цени по светоносности души.

Присаживайся ближе к тем учителям,

Кто светит ярко, а не к тусклым фитилям.

У притчи про орла нехитрая мораль -

Благодари за всё – за радость и печаль!

Другие могут ляпнуть на такое: "Нет!"

Но ты, как роза, лепестки лишь сбрось в ответ.

Так, лепесток за лепестком, теряй себя,

Пойми, нельзя души не обнажить, любя.

Шейх, на вопрос: "В чём видят суфии изыск?"

Ответил: "В горе упиваться счастьем вдрызг!"

Орёл, укравший непочтительно башмак,

Был не воришка, но спаситель и смельчак!

Копить нельзя на неслучившееся злость.

Реальность лучше чем всё то, что не сбылось!

________________________

* Абдул Азиз (aраб.) – Слуга Властителя. – Прим. перев. на русск. яз.

** "Настоящий Человек" – адепт, осознавший собственную сущность (суфийский термин). – Прим. перев. на русск. яз.

Меснави (3, 3204 – 3265)

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВЛЮБЛЁННЫХ

Когда Возлюбленная всюду,

Влюбленный сам Ей служит ширмой,

Любовному поддавшись зуду,

Скитаясь по земле обширной.

Когда же он сольётся с Нею,

Они исчезнут, цепенея.

Меснави (1, 0030)

ШИРМА ПРИТЧИ

Полезна притча для меня,

Как баня для купания!

Как ширма, спрячет от огня

Но передаст послание.

В ней можно, шкуру сохраня,

И получая радости,

Очиститься теплом огня,

От болести и гадости.

Ведь лишь немногие из нас

Способны просидеть в огне,

Как Авраам*, на целый час

С ним брошенный наедине.

Приходит сытость не сама -

Под ширмою любой еды.

Под ширмой ночи - неба тьма,

Под ширмой дня - цветут сады.

И даже тело – ширма нам,

Которой скрыт и приоткрыт

Свет, чьё сияние мирам

Твоё присутствие дарИт.

Вода, и притчи, и тела -

Лишь ширмы. Скрыв, откроют нам -

Мелки свершённые дела,

И жизнь духовная – бедлам.

Ты притчи эти изучай,

И пользуйся секретами.

Одни узнаешь невзначай,

Другие – под запретами.

________________________

* Коран (21 : 69), "Мы повелели: 'О пламя! Обернись холодом и спасением для Ибрахима'." – Прим. перев. на русск.

Меснави (5, 0228 - 0236)

ГЛАВА 16, "ГРУБЫЕ МЕТАФОРЫ"

"Другие поученья" - Руми

Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1820–1830-х годов. Том 2
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Константин Петрович Масальский , Лукьян Андреевич Якубович , Нестор Васильевич Кукольник , Николай Михайлович Сатин , Семён Егорович Раич

Поэзия / Стихи и поэзия