Суть времени. Том 2

Понимаете, в человеке всегда очень много зла. Просто между модерном и русской традицией всегда шел спор: сколько этого зла? И можно ли его преодолеть или его надо только использовать? Вот где фундаментальный спор!

Для того чтобы тащить человека наверх, нужно каким-то образом запретить использовать кнопку «низа». Запретить использовать апелляцию к человеческому злу, к свинье, к зверю, сидящему в человеке. К дочеловеческому, миллионами лет копящемуся внутри него, — к этому надо запретить адресацию.

При политической конкуренции вне рамок (а именно таковой и является наша демократия) на эту кнопку нажимают сразу же. Поэтому эту кнопку начинают защищать. Кто? Некие элиты, которые сначала ее защищают, а потом сами же на нее нажимают с предельной силой.

Бахтин, который народную культуру свел к фекалиям, сексу и прочему (о его очень крупных произведениях — а Бахтин теоретик огромного масштаба — негодующе отзывался другой великий наш теоретик, Лосев, тоже очень далекий от коммунизма), ведь тоже был игрушкой в чьих-то руках. В руках наших же элит. Если верить Юлиану Семенову и другим (в том числе Евгению Киселеву, который настаивал, что осведомлен в этом вопросе), то за спиной Бахтина стоял шеф советского КГБ Юрий Андропов.

А дальше-то куда мы уходим? В какие глубины этой эшелонированной системы?

Фанатики говорили: «Надо сломать все и вернуться с чудовищной дороги, по которой мы пошли, на магистральную дорогу модерна».

А кто-то понимал, что если сломать все, то на этом все и кончится. И стремился к этому: «Ну и пусть кончится! Лишь бы это ненавидимое исчезло с карты земли и исчезло из культуры!» (Дальше возникает вопрос, зачем и почему оно должно исчезнуть.)

Итак, для одних модерн просто враг, и таких ведь тоже немало. Ведь есть люди, которые хотят кинуть Россию в гетто неразвития, в архаику. Они прекрасно понимают, что Россия при этом будет просто рабыней развивающихся стран. И все равно хотят. Это и есть контрмодерн.

Есть другие, которые пришивают к модерну совершенно немыслимые технологии, как Юргенс. «А мы таким способом будем модерн осуществлять, каким его никто в мире не осуществлял — мягким-мягким, совсем-совсем никого не трогая»… Но это значит, модерна просто не будет.

Есть третьи, которые используют модерн для борьбы с Россией.

Так что же все-таки такое этот модерн и что такое русское развитие? В чем тут разница?

Человек в неизмеримо большей степени, чем любое другое живое су щество, привносит нечто искусственное в среду своего обитания. Он эту среду не только создает, он ее непрерывно трансформирует, привносит в нее все больше искусственного. Да, конечно, он создает ее, используя среду природную. Но при этом привносит в нее ту или другую, со временем возрастающую меру искусственности. Да, человек использует при строительстве дома натуральные материалы — дерево или камень. Но ведь из этих природных, натуральных, естественных материалов он строит уже нечто искусственное — дом.

Да, сначала он жил в пещере, которая не была искусственным сооружением, как дом, а была творением матери-природы. Но, во-первых, это было давным-давно. Во-вторых, человек уже тогда что-то привносил в среду, дарованную матерью-природой. Он эту пещеру обогревал огнем. Или он в ней что-то модифицировал, приспосабливая ее к своим нуждам. Но главное — это было ДАВНО. Человек давным-давно живет не в пещере, а в доме. И если еще недавно он строил дома из естественного материала, камня или дерева, то теперь он строит их из искусственных материалов. То есть мера искусственности среды, в которой живет человек, все время увеличивается.

Безусловно, человек очень сильно зависит от природы.

Он может зависеть от нее негативно, когда речь идет об извержении вулканов или других природных катаклизмах. Блок писал: «…Безжалостный конец Мессины (стихийных сил не превозмочь)…» Но может быть и иной тип зависимости. Например, он зависит от земли, на которой до сих пор сажает пшеницу и другие сельскохозяйственные культуры, от воды (рек, морей), от воздуха, от нефти и газа…

Но тем не менее степень зависимости человека от природы, оставаясь очень большой, явным образом убывает у нас на глазах. А степень зависимости человека от неприродного, искусственного, им же созданного, явным образом увеличивается. Вот интернет возник. Возникли вторая виртуальная среда, третья виртуальная среда и так далее.

Поэтому давайте договоримся о том, что среду, в которой человек живет, мы называем искусственной — в отличие от природной среды. При этом мы понимаем, что она лишь в существенной степени искусственная, а не целиком. Тем не менее мы ее так называем, вводим это понятие, оговорив его условность.