Суворов

Иррегулярную конницу казаков Суворов предлагал употреблять для заманивания и преследования неприятеля. Как ударная сила они всегда вызывали у него сильные сомнения. Тем не менее он требовал «казаков обучать сильному употреблению дротика (пики) по донскому его размеру, в атаке, сшибке и погоне». Рубить и стрелять казаку было не столь важно: «неприлично казаку стрелять, он бьет пикой, особенно в крестец», т.е. в спину. Однако в десятке казаков должно быть два хороших стрелка — «это маяки».

Линейной пехоте Устав 1763 г. предписывал именно стрелять, причем залпами (в отличие от егерей, сражавшихся россыпью и стрелявших по одиночке). Суворов, как мы помним, неприцельную залповую стрельбу не признавал еще с Прусской войны, полагая ее неэффективной. Разумеется, Устав он, как опытный солдат, прямо не отрицал. Просто учиться и действовать предлагал (сославшись вначале на Устав) по-своему.

В пункте об обучении солдат (3) пехоте предписывалось, при постоянных тренировках в выполнении уставных команд и построений, учиться «разным маршам, быстрым движениям разностройно, обращениям вперед и эволюциям, употреблению штыка и ружья скорому заряжанию, жестокой атаке, а особенно полковыми и батальонными каре». «Густейшие» большие каре дивизий и даже корпусов, допустимые на поле боя официальной военной мыслью его времени, полководец считал пережитком прошлого: они «в движениях тяжки», не годятся для стремительного удара по врагу, следовательно, не могут употребляться русской пехотой.

Обучая солдат и офицеров атакующим действиям в каре, следовало держать между каре дистанцию для перекрестного огня. Казалось бы, все по Уставу. Каре защищали себя плотным огнем. Суворов требовал постоянно учить «маневрам и эволюциям» в каре, по батальонам и в составе крупных соединений, в том числе «разной пальбе». Но какой пальбе? Суворов имел в виду прежде всего движимые на углах каре и бьющие картечью полевые пушки[53]. Стрельба из мушкетов должна вестись исключительно прицельно. «На мушкет сто патронов», — уточнил он ниже в пункте 12, но главный ружейный огонь ведут ротные стрелки-снайперы. Обучаясь, все солдаты обязаны были «разбивать доски пулями в мишенные меты по порядку», или установив мишени в земляной вал, как делают сегодня. Порох и свинец на это учение приказывалось не жалеть. Прежде всего, «ротные стрелки (снайперы) в этом прицельном огненном бою должны быть обучены наитвердо; нужен тут приклад взором по стволу, комель (приклад) крепко в сгиб плеча». Затем прицельной стрельбе следует обучить всех: одиночкой, шестерками, в шеренге, по капральствам в ротной шеренге, рядами, капральствами, ротами, батальонами.

В 4-м пункте приказа Суворов показал значение снайперских стрелков, которые должны «без приказа» выбивать у противника командиров и всадников, нанося максимальный урон точной стрельбой. В пехотном капральстве следует обучить по 4 таких стрелка, в конном — по 6, отметив их воткнутой в шляпы и кивера зеленью, сеном или соломой. Они могут употребляться в строю или формироваться, по воле командиров, в отдельные отряды, особенно в коннице, где основная часть всадников должна «рубить вперед».

Пехоте много стрелять могло пригодиться разве что при атаке противника на укрепления Кубанской линии. Для этого рядовой должен иметь по 100 патрон, и «то не для частой стрельбы, ибо для того назначены стрелки, но для выдерживания всяких осадностей»; кроме того, основа огня — артиллерия, бьющая картечью. «Сильные укрепления выдержат долговременную осаду, — писал Суворов. — Но как то может быть?» Ни один командир, до капрала, не может быть «удивлен» внезапностью нападения, а резервы непременно атакуют противника в тыл «в первых сутках или днях». Главное, зажатого «меж двух огней» врага не упустить, конницей дорубить, как «на Дунае», а «с пленными поступать человеколюбиво, стыдиться варварства».