Суворов

В январе 1770 г., когда Суворов «здоровьем поослаб», конфедераты расшалились в Сандомирском воеводстве. «Дабы их силу силой отвратить… и здешную сторону привести в некоторую безопасность, — рапортовал Суворов, — за благо рассудили с Крашниковского поста порутчики: Воронежского драгунского Китаев, Суздальского пехотного полков Шипулин, прапорщики Арцыбашев и Волков, — на них выступить, что они и учинили с человеками близко ста и единорогом». 20 февраля под Опатовом они разбили отряд полковника Мощинского из 800 конфедератов с пушкой. Противник потерял около 100 человек; «помощью Божией с нашей стороны убитых нет, ранено: мушкетер 1, казак 1, под господином Арцыбашевым убита лошадь. Взято при сем случае в добычу: сукон 50 половинок, также несколько шитого платья, — поделят на всю команду» (Д I.79).

В апреле Суворов с отрядом в 250 человек и двумя пушками гонялся за конфедератами по жуткой распутице. Разбив несколько отрядов, пишет Александр Васильевич, «пришли мы в Сандомир и, хотя жестоко устали, но, отдохнув там часов десять, выступили снова… по мятежничьим следам, которые шли сами для нападения на Сендомир… (и) напали на них, закрытых в густом лесу. По положению места нашей кавалерии, почти всей, кроме резерва, что за пехотою, досталось быть справа, а пехоте слева, егеря по крыльям. Мятежники же построились по-шахматному», — это был отряд полковника Мощинского в 1 тысячу сабель при 6 пушках.

Едва развернувшись из походной колонны в линии, Суворов атаковал. Прапорщик Шипулин с 24 егерями Суздальского полка прорвал строй поляков и вышел им в тыл. За ним в атаку с 18 гренадерами устремился подпоручик Грабленов. Польская артиллерия открыла огонь, «но поручик Сахаров ударил на штыках на их батарею и сорвал оную вмиг». С правого фланга подпоручик Катаев с драгунами Воронежского полка и адъютант Суздальского полка Парфентьев с конными егерями из драгун и казаками атаковали вражеский эскадрон «и с подкреплением карабинер все переломали».

Однако полковник Мощинский, благородство которого Суворов хвалил, раз за разом собирал разбитые войска. «Они, после первой атаки будучи выбиты, в поле строились против нашей кавалерии еще три раза, особливо под покровительством одной оставшей у них пушки. Только когда последний раз наша кавалерия бросилась на них чрез болотистый ручей на гору, снова их сшибла на излом, под предводительством адъютанта Парфентьева пушку отбила, то более они уже держаться не стали и ударились в совершенное бегство. Сражение продолжалось только часа два-три. Уповательно, что их погибла половина, в том числе лучшая часть их офицеров».

«Пленных, — грустил Суворов, — почти нет, то есть только нижних чинов человек десять… Гусары их и казаки очень хорошо стояли и все почти пропали, а как в плен брать? С одной стороны, не сдаются, а с другой, сами изволите знать число наше и их. Другая же половина рассеялась, изранена довольно. Гнали их по мягкому грунту больше мили. Так они разбиты в клочки… Пушек взято пять, ящиков — два, их хоругвь и иной добычи довольно… Это кровавое сражение стало мне с ранеными человек меньше десяти» (Д I.95).

При явном превосходстве русских сил (1 наш солдат на 4-х поляков, тогда как нормой было 1:5) победа была сокрушительной: до 500 убитых панов и 10 раненых русских. В памяти шляхты остались подобные события, заставляющие изображать Суворова чудовищем. Но как он мог этих жертв избежать? В бою русские не могли оставлять у себя за спиной недобитых раненых (которые хорошо, если убегут, а могут и в спину ударить). Во время боя у них не было людей на охрану пленных, так что врага просто убивали. Случаи, когда командиры ухитрялись сохранить жизнь раненым и взять много пленных, Суворов отмечал как удачные. Иное дело — после боя в преследовании, но тут панов на их отличных конях трудно было догнать…

Поведение суворовских солдат в Польше считалось в высшей мере гуманным, а противники, как правило, относились друг к другу с уважением. Тот же полковник Мощинский не только по-доброму содержал в своем замке русских пленных, но, начав переговоры о сдаче замка, спускал оголодавшим русским войскам со стен продовольствие. В свою очередь капитан Дитмарн, отразив яростные атаки полковника Миочинского на Сандомир 15 ноября 1770 г., (в которых на стороне поляков были даже янычары) снабдил его провизией из своих запасов, т.к. поляки уже сутки ничего не ели.