Суворовец

– А что? Крепость, сам видишь, хорошая, мощная. Ее еще римляне построили, и назвали – Карсий, Карсиум. Каменоломня тут видишь, была… Сейчас даже ходы остались. Ну, под землей, да…

– Под землей, говоришь?

– Под землей… Ну, что – давай в кости?

* * *

Гости явились после полудня, как и предупреждала хозяйка. Бояна конечно же уже была дома и чувствовала себя прекрасно. Ей все же удалось передать полученные сведения через лавку портного, и теперь хотелось бы дождаться ответных указаний. Правда, вот беда – отпустят ли ее на рынок и когда?

Важный тип, которому девушка должна была угождать, «буде попросит», оказался русским! Краснолицый толстяк с повадками провинциального сибарита и маленькими, заплывшими жиром, глазками, он постоянно сморкался. Пухлые руки его, какие-то неестественно белые, казалось, пребывали в вечном беспокойстве: то и дело пробегали по пуговицам, шарили по карманам, словно бы что-то искали… или ловили блох! Что еще? Дальше все, как обычно: зеленый офицерский мундир, пудреные букли, треуголка…

Толстяк явился не один, а с двумя девицами. Одна – рыжая расфуфыренная гречанка с необъятной грудью и выпуклыми, как у коровы, глазами – явно попала сюда из публичного дома, вторая же – худенькая, изящная – показалась Бояне знакомой. Ну, явно знакомая! Из-под колпака выбивается прядь светло-русых волос, лучистые глаза смотрят нагло, призывно и вместе с тем – повелительно. Ивонна-Иванна. «Тень» Мустафы-бея. О ней тоже предупреждал Алексей. Честно сказать, увидев Иванну, Бояна не очень-то удивилась. И не испугалась – вряд ли та смогла бы ее опознать. Ведь Рауль Мустафа-бей не узнал! Хотя женщины, они, конечно, приметливы, но…

– Ах, господин секунд-майор, Иван Андреевич, ну, вы уж скажете! – жеманничая, смеялась шпионка. Как оно ловко болтала по-русски! Даже этот боров секунд-майор заметил:

– А вы здорово говорите по-нашему, мадемуазель Зази! Где и научились? Неужель в этих ваших Стамбулах?

С этими словами гость шлепнул красотку… гм… чуть пониже спины. Иванна еще громче рассмеялась:

– В Стамбуле? Ага, щас!

А смех-то был фальшивый – неужели секунд-майор этого не чувствовал? А, так он, верно, пьян! Ну да – навеселе изрядно. Эх… такой и Родину пропьет – не задумываясь. Ишь, как раздухарился, как смотрит на этих фуфыр… Как кот на сметану, ага!

– Я же вам рассказывала, Иван Андреевич! В Санкт-Петербурге, в опере была.

– Ох ты же фу-ты ну-ты, в опере! – пьяно поскользнувшись, толстяк облобызал по очереди обеих девиц. – Тогда ты и по-французски умеешь?

– Я даже знаю французскую любовь! – ничуть не смутилась шпионка. – Я вам обязательно ее покажу, любезнейший Иван Андреич! Вы же… такой… такой мужчина… Ого-го!

– Ага-га! – захохотав, гость сграбастал обеих девиц в охапку и поволок… А черт его знает, куда поволок… Хорошо, хозяйка вышла. Улыбнулась, что-то по-французски сказала.

– Спрашивает, вы ли и есть тот самый Иван Андреевич Круглов, за которого так просили?

– Я – он и есть. А вы, выходит, это… мадам…

– Мадам Рашель. Я – хозяйка. Так вы хотели баню, мои господа?

– Баню? Да! Баню – да-а! Охо-отно.

– Я пришлю девушку, прислужить.

– Девушку? А, вот эту рыжую? Х-ха!

Потерев ладони, любвеобильный секунд-майор выпустил своих дев и попытался сграбастать служанку… да промахнулся, увы!

– Ну, ступайте себе в баню, – улыбнулась Рашель. – Все необходимое вам принесут. Мой слуга Давид вас проводит. Тамия! На пару слов задержись…

– Хо! – завидев чернокожего Давида, толстяк хлопнул себя по ляжкам, туго обтянутым лосинами. – Так у вас, мадам, слуга – арап?

– В Порте много чернокожих рабов.

– Эх-х! – крякнув, гость подмигнул девкам, и вся компания вслед за Давидом отправилась в баню.

– Возьми вина, – посмотрев им вслед, распорядилась Рашель. – И помни, что я тебе наказывала. Недотрогу из себя не строй!

Служанка изогнулась в поклоне:

– Как я могу забыть, госпожа?

Вот именно. Как она могла забыть? Ах, Бояна, Бояна, отрада отца! Что с тобой нынче стало, девочка? Ублажать мужчин по приказу… раньше такое и в страшном сне не привиделось бы. Однако, как ты хочешь жить и какой оставаться, жизнь почти никогда не спрашивает, просто берет и швыряет. Как вот унесло и Бояну, закрутило вихрем… Удастся ли вырваться?

Из хамама доносились веселые голоса, смех и визг.

– Я принесла вино, – заглянув в парную, доложила девушка.

– Вино – это хорошо! Очень даже славно.

Голые бесстыдницы тут же бросились за корзиной. Толстяк захохотал и попытался шлепнуть кого-то из дев по попке. Промазал и едва не упал – тут, в клубах густого пара, не шибко-то чего разглядишь.

– Ах, девки! Вы там это… накрывайте, ага… А ты… – секунд-майор похотливо поманил пальцем служанку. – А ты давай, раздевайся. А то мы все голые… Ух ты, какая рыжая!

Молча сбросив с себя одежду, Бояна оглянулась на хлопотавших у расстеленной скатерти дев и, подавив вздох, вошла в парную. Особо ничего видно не было – одни ноги… Сделав пару шагов, девушка невольно поежилась, представив, как ее ощупывают липкие мужские руки… еще и ущипнут… Нет, пока просто шлепнули…

– А, явилась, рыжая! Ну, иди-ка сюда… садись…