Суворовец

Поцеловав служанку между лопатками, госпожа Рашель уселась на подушки, разбросанные по полу и приказала налить вина.

– Выпьем…

Стол, точнее – низенький табурет, как принято в турецких домах, был уже накрыт. Кувшин с вином, чаши с шербетом, виноград в серебряной миске… еще зеленый, наверное… Впрочем, нет, уже сладкий…

– Вкусно? Ешь, ешь… Сейчас придет Аббас…

– Аббас?

– Массаж! Что ты так удивляешься? Никогда не была в бане?

– Баня у нас была… А вот массажа не было. Мы же христиане.

– Ах да… Много потеряли! Впрочем, всегда есть возможность наверстать.

Господа Рашель говорила по-турецки и по-болгарски, по-валашски и даже немного по-русски. Казалось, не было такого языка, которого бы она не знала, на котором не могла бы говорить. Бог не обделил ее ни красотой, ни талантами… А вот что касается мужчины…

– Ах, есть один мужчина, – словно бы подслушав мысли, вдруг вздохнула хозяйка. – Вернее, я бы хотела, чтоб он был мой… Наверное…

– Я понимаю… Любовь, – Бояна прикрыла глаза.

Красивое лицо Рашели вдруг исказила гримаса гнева:

– Что ты понимаешь, девочка? Какая еще любовь? Нет ее… Лишь в красивых сказках… Налей! Так… себе тоже… Выпьем! Эх, любовь… Нет ее. И не надо! Свой дом, слуги, власть и богатство… А мужчины будут. Только позови. Так и нужно жить, Тамия. Особенно по нынешним неспокойным временам.

Кто-то покашлял у входа. Рашель повернула голову:

– Аббас? Заходи…

Возникший на пороге мускулистый верзила молча поклонился, сложив руки домиком. Мрачный немой слуга с бритой наголо головой и золотой серьгой в левом ухе. Мужчина… Из одежды на нем было лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер.

Бояна немного смутилась – она же все-таки голая… Хотя не только она одна… Да, похоже, тут никто никого не стеснялся!

Как ни в чем не бывало госпожа Рашель поднялась на ноги и, подойдя к низкому ложу, улеглась на живот… Ах, ну да – массаж…

Ах, как Аббас разминал госпожу! Та закусила губы, застонала, блаженно зажмурив глаза… Неужели так приятно?

Оставшись не у дел, Бояна нырнула обратно в парную, выбежала в предбанник. Огляделась, застыла, прислушиваясь пару секунд… И быстро обыскала одежду своей госпожи! Что надеялась найти? Бог весть… Однако! Вот, в поясе что-то спрятано… что? Не зашито… вытащить – аккуратно сложенная бумага. Какой-то рисунок… Похоже на крепостную башню! Так она и есть! И какие-то цифры… Жаль, не перерисовать. Тогда запомнить! До мельчайших подробностей.

Девушку бросило в жар. Значит, не зря всё! Значит, так оно и есть – госпожа Рашель – турецкая шпионка! Иначе зачем ей рисунок крепости, цифры? Хитрая – никому не доверяет, даже собственным слугам. Наверное, и правильно делает…

– Тамия! Эй, Тамия!

Быстро спрятав схему обратно в кушак, девушка бегом вернулась в массажную залу.

– Ты что такая красная? Ах да – не привыкла к ха-маму… Пошли одеваться! У меня нынче гость!

Гость… вот так просто. Незваный, что ли? Обычно в гости сговаривались заранее, а не так, что взял – и зашел. Значит, этот гость – особый. Не за той ли бумажкой пришел?

– Хорошо, госпожа…

Насухо вытерев Рашель полотенцем, Бояна помогла ей одеться и сопроводила домой…

– Возьми у Салимы все, что надо. Будешь прислуживать, – наскоро распорядилась хозяйка.

По тому, как она это сказала, по нетерпеливо сияющим глазам и участившемуся дыханию, Тамия поняла, что внезапный гость госпоже вовсе не безразличен. Кто бы он ни был.

* * *

– Вот, красное вино, – на летней кухне старая служанка быстро собрала поднос. – Бокалы… Серебряная посуда… Сначала подашь вот эти пирожки… Потом бульон, паштет, жаркое… Да, и волосы прибери – вот тебе чепец.

– Спасибо, тетушка Салима.

Как принято было у турок, даже служанки ходили дома с распущенными волосами, перехваченными лентой… а тут вот уж – требовалось прихорошиться! И не на турецкий манер – у мусульман гостям мужского пола прислуживали бы слуги, не юные смазливые служанки.

Чепец оказался небольшой шапочкой черного бархата, с красными и темно-голубыми лентами, волосы он ничуть не скрывал.

Прихорошившись перед висевшим в нише зеркалом, Бояна взяла поднос. Пошла, поднялась на второй этаж по резной деревянной лестнице… Зал был пуст!

– Это кто там ходит? – голос хозяйки донесся откуда-то из покоев, из комнат. – Тамия, ты?

– Я, госпожа. Принесла…

– Неси все сюда, в «синюю» комнату.

В покоях комнаты именовались по цвету обоев. «Синяя» считалась гостиной и была меблирована на европейский манер – резной комод, шкафы, стол, гнутые стулья. Мягкие полукресла, диван, картины в золоченых рамах…

Одну из таких картин как раз и рассматривал посетитель – наверное, тот самый таинственный гость. Одет, как одеваются турки… или, скорей, как зажиточные горожане Османской империи, не важно, кто – греки, армяне, евреи. Длинный темный кафтан, замшевые сапоги, кожаный воинский пояс. Круглая темная шляпа – обычный колпак – небрежно брошена на комод.

– Madame, c’est quoi le vrai Watteau? Pas un faux?[4]

– C’est charden, mon ami! Et oui-pas un faux[5].

Хозяйка и гость говорили на каком-то незнакомом языке, кажется – по-французски, и Бояна ничего не понимала.

– Выпьем вина, мой друг.

– О, да.