Суворовец

К большому удивлению секунд-майора, комендант Гирсова отнесся к предложению Ляшина весьма серьезно. Не говоря ни слова, велел Епифану никого не пускать, сам же вытащил схему из обитого железными листами шкафа, раньше принадлежавшего какому-то турецкому бюрократу. Видно, так хранились отчеты за последние десять лет… а то и за пятьдесят. Всякие ОО-1, ОО-2 и еще – «Отчет самообследования организации». Так вот почему-то представилось Алексею, что и вызвало едва уловимую улыбку на его устах.

– Эй, ты почто лыбишься-то, Леша? – Суворов, однако ж, улыбку заметил. – Сам говоришь – дело серьезнее некуда.

– Да шкаф ваш, Александр Василич…

– А что шкаф? Шкаф как шкаф. Ну, вот вам схема… расстилайте, вон, на столе… чего встали-то?

Нарисованная на листе плотной желтоватой бумаги схема фортификационных укреплений Гирсова оказалась размерами где-то метр на полтора и на столе едва уместилась. Ее и принялись внимательно изучать под личным руководством господина генерал-майора. Обошли, посмотрели, секунд-майор даже склонился низенько-низенько… потом попросил увеличительное стекло.

– Может, тебе, Иван Андреич, еще и трубу зрительную? – съязвил Суворов.

– М-да-а, – Круглов машинально потянулся к носу. Видать, хотел высморкаться, да постеснялся и просто махнул рукой. – Э, да мы тут без инженеров вовеки не разберемся!

– Звать никого не будем, – жестко предупредил генерал-майор. – Нечего тут лишних ушей разводить. Сами же про инженера и предупредили! Много их у нас. Пока каждого проверите…

– А нельзя ль на стенку ее повесить, – Алексей задумчиво потрогал мочку уха. Чего-то чесалась еще с вечера. Может, вошь какая в пудру попала? Хотя какая, к черту, пудра. Пудрились-то только к парадам да к строевым смотрам. Ну, в караул еще – для порядку.

– На стенку?

– А то вон, загибается вся. То тот край свесится, то этот… Все вместе взглядом не охватить.

– Не охватить им… – Александр Васильевич недовольно хмыкнул. – Ну, вешайте… поглядим. Поручик, у Епифана гвоздики попроси… ага…

Повесили-таки схему. Гвоздиками к обоям прибили, растянули – как тут и была. Сверили с рисунком, что передала Бояна…

И сразу все видно стало… Ну, ладно, не сразу, а как присмотрелись. Первым удивился секунд-майор:

– А что это тут за шанец? Зачем?

– А зачем шанцы вообще? – тут же съязвил комендант. – Ты же у нас всю жизнь в инфантерии, в пехоте. Что, шанцев не видел?

– Да уж повидал немало, – Круглов упрямо набычился, толстая шея его давно истекала потом, щеки покраснели. – А все же этот вон – зачем?

Подойдя к схеме, он ткнул пальцем в одно из обозначенных укреплений.

– Иван Андреич, я бы попросил растолковать, – насторожился Ляшин, в подобных делах не особенно-то еще и опытный.

– Ай, ну да, ну да, – господин генерал-майор тут же поддержал идею, закивал, ухмыльнулся. – Давай, давай, поясни поручику, в чем тут дело?

– А дело все в том, что шанец этот – лишний, – спокойно объявил Круглов. – Или – вот этот редут. Ну, вот рядом они. Редут – вон, видно – дорогу прикрывает, а шанец… что ли овраг? Да в овраге и так можно пару пушек поставить. Зачем еще шанец рыть? Тем более редут рядом.

Суворов неожиданно расхохотался:

– Так я не понял, что тут лишнее – редут или шанец? Ну, вообще шанец – да… Сейчас, сейчас… определим, кто там у нас…

Пробормотав что-то себе под нос, Александр Васильевич задумчиво посмотрел в потолок, потом перевел взгляд на схему, явно что-то припоминая:

– Ага, ага… Выборгский пехотный полк – вот у нас кто там! Хотя… вот же я старый дурень! С неделю назад сам же туда других, из подкрепления, поставил. Ныне там парни пехотного полка! Из бригады Милорадовича… Епифа-ан! – Суворов подошел к двери, распахнул. – А ну, покличь-ка мне Милорадовича, Андрея… Как захворал? Ах, еще не поправился? Надо ему наливки послать, на травах… Вместе него, как помню, полковник Давид Мачабелов. Грузин, храбрый, как барс. Этакий горный князь! Давай-ка… Ах, нет, нет…

Заткнув себе рот ладонью, Суворов округлил глаза в деланом ужасе:

– Коль мы князя тотчас позовем, этак еще прознают, вражины. Мы проще поступим… Епифан!

В дверях тут же возникла плечистая фигура порученца, хорунжего:

– Чего, ваше превосходительство, изволите?

– Узнай-ка, братец, быстренько – кто в штабе у Милорадовича инженер? Я вот так, наобум, не помню… А дело важное!

– Понял, ваше превосходительство! – казак выпятил грудь – Вызнаю сей же час.

– Ну, вот… А мы пока еще схему посмотрим. Вдруг да не один там такой шанец есть?

Снова все трое принялись рассматривать схему. Встали эдак, рядком, и давай пялиться… Прямо как бараны на новые ворота, помилуй, Господи! И, чем дольше смотрели, тем больше всякого подозрительного находили.

– О! А вон, вон – а этот шанец зачем?

– А вон тот редут? Тут же башня рядом с ним крепостная!

Пока рассматривали, возвратился Епифан с докладом. Фортификацией в бригаде Милорадовича занимались двое – премьер-майор Осип Людвигович Финкельберг, выходец из лифляндских немцев, и его помощник, вольнонаемный, из чиновников бывших – Петровский, Кузьма Лукич.

– А кто у них там в работниках? – Ляшин вопросительно взглянул на Епифана.