Суженая императора (СИ)

– Ваше императорское величество, как видите, покои полностью готовы, – произносит Шеритта, не глядя на мою руку. Не пойму, что фрайнэ Бромли деликатно игнорирует в первую очередь – проявление недозволенной силы или очевидную интимность жеста?

– Прекрасно, – кивает Стефан. – Вы сможете перебраться сюда в ближайшие два-три дня?

– Конечно, Ваше императорское величество.

– А Мирелла? – спрашиваю беспокойно. – Фрайнэ Бромли сказала, что детская ещё не готова. Или Мира останется в прежних покоях?

Стефан смотрит на кузину, затем по сторонам и наконец возвращается взглядом ко мне.

– Мирелла останется с тобой, в этих комнатах.

– Правда? – уточняю настороженно, потому что знаю – так не принято.

Едва родив, императрица, да и каждая благородная фрайнэ, отдаёт своё дитя кормилице и нянькам. Мать отправляет своего ребёнка в детскую, заходить в которую будет нечасто, перепоручает заботам чужих людей, которых малыш станет видеть чаще, нежели родителей. Благородная фрайнэ не прикладывает ребёнка к груди, не заботится о нём, не наблюдает, как он растёт и крепнет, будто молодое деревце, не играет с ним и редко когда учит, а супруга государя и подавно. В лучшем случае мать и дитя будут жить под одной крышей, в худшем – как только ребёнок немного подрастёт, его увезут в родовое гнездо или загородное поместье. Дети правителей порою и вовсе растут в окружение собственного небольшого двора, точно кучка придворных рядом именно то, в чём ребёнок остро нуждается, без чего не сможет обойтись ни сейчас, ни впредь. Конечно же, Мирелла не дочь государя в полном смысле этого выражения, она уже не так мала, однако если мы обе переберёмся в эти покои, где почти постоянно будут находиться придворные дамы, слуги и просители, то присутствие девочки подле суженой императора окончательно перестанет быть тайной. О Мирелле и ныне известно явно большему числу людей, чем можно предположить, и остаётся лишь догадываться, что они думают о столь вопиющем нарушении правил и традиций.

– Правда.

– Но… тогда Миру увидят все и… все поймут, что…

Что суженая императора не невинная чистая дева, как должно.

Что государь намерен обвенчаться с женщиной, у которой уже есть ребёнок, да ещё и незаконный.

Видывала ли Благословенная Франская империя больший скандал и более возмутительное пренебрежение традициями, устоями, что веками поддерживали благодатные эти земли?

– Пусть смотрят. Многим при дворе и так известно куда больше, чем они сами говорят, – Стефан не отпускает мою руку, бережно гладит пальцы, хотя холод давно отступил, и даже я ощущала, как разогрелась ладонь. – Спустя декаду состоится официальная проверка родовым артефактом, которая подтвердит, что Мирелла моя плоть и кровь. Я публично признаю её как мою дочь и моего первенца. С этого момента она станет носить титул Её императорское высочество, как должно дочери императора, и обращаться с ней будут с соответствующим почтением. Детская также будет приведена в порядок, чтобы Мирелла могла жить в ней. И, упреждая твой вопрос, Астра, повторяю – я не собираюсь отсылать Миреллу куда бы то ни было без нужды.

Бросаю взгляд на Шеритту и замечаю тень удивления в её глазах. Впрочем, она быстро, ловко прячет любое проявление неподобающих эмоций под маской сдержанной благожелательности.

– Так скоро?

– Времени прошло достаточно, да и сколько можно её скрывать?

– А… как же ты объяснишь… её появление на свет, обстоятельства и…

Не разойдётся ли сказка новая со сказкой предыдущей?

– К сожалению или к счастью, но объяснить можно довольно многое… особенно если найдутся веские аргументы.

Полагаю, что Стефан таковые раздобыл, иначе едва ли заговорил бы о признании дочери сейчас. Пытаюсь представить, какой станет жизнь Миреллы после публичного объявления, и понимаю, что не могу, моё воображение с трудом охватывает степень перемен, перекроивших судьбу моего сердечка.

– Не тревожься, – Стефан подносит мою руку к губам, целует пальцы и отпускает. – Не буду вам мешать. Кузина.

– Ваше императорское величество, – Шеритта склоняет голову ниже.

Стефан улыбается мне той лёгкой, нежной улыбкой, что предназначена лишь для двоих, и уходит через ту же неприметную дверь. Я дожидаюсь, пока створка закроется за ним, и поворачиваюсь к Шеритте.

– Полагаю, это и есть тайная галерея, о которой вы упоминали?

– Да.

Делаю шаг к фрайнэ Бромли, понижаю голос.

– Похоже, вы тоже не ожидали столь скорого признания Миреллы.

– Стефанио прав, фрайнэ Астра, времени прошло более чем достаточно и если кузен твёрдо намерен назвать Миреллу своею дочерью публично, то ему следует поспешить. Многие вернуться к зимнему празднику…

Благодатные, я о нём и думать забыла.

– …и лучше бы Мирелла к тому моменту заняла причитающееся ей место. И… – Шеритта медлит, и я нетерпеливым жестом пытаюсь поторопить её. – И её статус признанной дочери укрепит не только положение девочки, но и ваше. Вы станете не просто суженой Его императорского величества, но матерью его первенца.