Суженая инкуба

В один из таких дней, традиционно после обеда, когда сэр Берингар был погружен в свое научное или колдовское чтиво, я просматривала свежую газету и наткнулась на интересное объявление.

– Сэр Берингар! – привлекла я к себе внимание мага. – Вот тут написано, что герцог Вилберт устраивает бал, на который приглашаются все желающие. Вы пойдете?

Ответа ждала с замиранием сердца. Сама не понимала, почему так заинтересовалась этим балом, но чем дальше, тем сильнее хотела на него попасть.

– Что? Что ты говоришь? – не сразу отложил маг книгу и перевел на меня взгляд.

Пришлось мне повторить вопрос, хоть уже и подозревала, каков будет ответ.

– Староват я для таких мероприятий, девочка, – рассмеялся сэр Берингар. – Балы не для меня… А ты можешь пойти, конечно, – милостиво разрешил он.

– Интересно, как вы себе это представляете? – удрученно проговорила я.

Не заявлюсь же я на бал, где все мне совершенно не знакомы, в гордом одиночестве. Здравствуйте! Я такая-то, прошу любить меня и жаловать. Хорошо, если меня еще не погонят оттуда, но всеобщее недоумение точно будет на моей стороне.

Ответить маг не успел. В этот момент двери гостиной распахнулись и молчаливый Гифт «объявил» о приходе гостей. К нам пожаловала Франциска, как всегда бодрая и веселая.

Поприветствовав сэре Берингара и расцеловав меня, что уже стало традицией, хоть и по-прежнему немного напрягало, она обратилась ко мне со словами:

– Погода сегодня такая чудесная!.. Линда, не хочешь ли прогуляться до нашей фермы? Я покажу тебе чудное потомство вербера. Помет появился только что, я сразу побежала за тобой, – разулыбалась Франциска.

– И то верно, – отозвался маг, и в голосе его я уловила ворчливые нотки. Видно, моя унылость заразила и его. – Хоть ты ее вытащи на улицу, а то сидит тут в четырех стенах…

А не договорил он, надо думать, что засоряю атмосферу своим настроением.

Сопротивляться не стала. Сама чувствовала потребность хоть ненадолго сменить обстановку, развеяться.

На ферме Франциска не пригласила меня в дом, а сразу же повела за него. В первый момент я даже растерялась, когда в огромном загоне, разделенном крепкими перегородками на отсеки, разглядела чудовище. Голова его чем-то напоминала бультерьера, только еще и с длинными клыками, росшими сверху и загибающимися к низу. Мощное тело, покрытое бурой курчавой шерстью, опиралось на толстые и короткие лапы, которые венчались длинными когтями, вспарывающими землю. Одной из таких лап чудовище безостановочно вспахивал грунт под собой. При этом он громко фырчал, раздувая ноздри и глядя на нас налитыми кровью глазами.

Вот они, значит, какие, верберы? Не раз я уже слышала про них, но видела впервые и еще долго не делала бы этого, знай, как они выглядят. Кажется, про одного такого рассказывала Джитта. Именно он и задрал ее родителей в порыве бешенства. И в загоне этом таких зверюг я насчитала ровно десять.

– Зачем вам столько? – на всякий случай попятилась я к двери, от греха подальше.

– Да ты что! Каждый вербер в герцогстве на вес золота, – с удивлением посмотрела на меня Франциска. – А у тебя на родине их не разводят?

– Разводят… – спохватилась я, – но не в таком количестве.

– А, ну да… Ты же говорила, что погодные условия у вас там суровые, – улыбнулась Франциска. – А у нас без них никак нельзя. Лучше них никто землю не вспашет. Выносливость одного вербера равняется десяти лошадям. Да и силища в них знаешь какая?

И знать не хочу, если честно. Но в словах Франциски я расслышала гораздо больше здравого смысла. Дело в том, что почва в Мингерии, там где ее не покрывала густая шубка мха, была очень каменистой. Наверное, потому они тут ее мало культивировали, выращивали только каждое хозяйство для себя. И овощи, фрукты на рынке продавались по баснословным ценам. Но все равно, более симпатичными все эти доводы рассудка для меня верберов не делали. Не хотела бы я встретиться с одним таким лицом к лицу в безлюдном месте.

Когда Франциска распахнула дверцу загона и смело шагнула внутрь, я аж задрожала от страха за нее. Казалось, что зверь тут же набросится на нее и растерзает в клочья, так он зарычал и ощерил зубастую пасть.

– Не волнуйся, Каролина, не обижу я твоих детишек, – примирительно произнесла Франциска и погладила самку по холке. – Я только хочу показать их нашей гостье… Иди сюда, – поманила она меня пальцем.

– Ты уверена? – опасливо приблизилась я к загону, не рискуя подходить к ограждению слишком близко.

– Ну конечно! Не бойся. Каролина тебя не обидит, только не трогай малышей…

Какой там трогать! Максимум, на что осмелилась, так это перегнуться через забор. В углублениях, сделанных в соломе, лежали коричневые комочки и пищали на разный лад. Вот уж поистине, дети все красивы. Кто бы мог подумать, что у таких уродцев может быть такой очаровательный помет. И ведь они новорожденные! А уже покрыты шелковистой шерсткой, с глазками бусинками и розовыми язычками в пока еще беззубых пастях.