Суженый-ряженый

   Плюхнувшись на стул, она уставилась на экран монитора. Нет, статья ей решительно не нравилась. Хотя в этом-то Захаров не виноват. Или виноват? Впрочем, не важно, надо было вовремя со своим квакающим эксклюзивом разобраться. И вообще! Где еще писать об архитектурных излишествах, если не в "Архитектурных излишествах"?

   Мстительно улыбнувшись, Таня без сожаления удалила почти весь вымученный этой ночью текст и быстро застучала по клавишам:

   "Архитектура загородных домов последнего десятилетия по большей части являет собой нелепую смесь художественных стилей всех эпох и народов, от неолита до постмодернизма. Роднит эти образчики современного зодчества неистребимая любовь заказчиков (архитекторов?) к разного рода башнеподобным конструкциям. Не является исключением и особняк, рожденный в недрах архитектурной мастерской "Захаров и Линденбаум". Став поистине достопримечательностью окрестностей Стрельны, он наглядно демонстрирует общий упадок отечественной архитектуры. К сожалению, количество не всегда переходит в качество, и многочисленные башенки Глеба Захарова, даже все вместе взятые, проигрывают одной-единственной башне Адмиралтейства, построенного его великим однофамильцем Адрианом Захаровым..."

4

   Неистовый творческий порыв иссяк, едва она поставила последнюю точку. У Тани, однако, еще хватило сил быстро просмотреть статью и отправить ее по электронной почте Екатерине Анатольевне. Выключив компьютер, она не стала больше задаваться риторическим вопросом, получился ли у нее шедевр, а просто пошла спать. После трудов праведных вполне можно было себе позволить часа четыре... нет, пожалуй, даже пять провести в объятиях Морфея. Тем более что красная "тойота" из-под окон исчезла и еще одного светопреставления этой ночью не предвиделось.

   Уже засыпая, Таня почему-то подумала, что ее следующая встреча с Захаровым едва ли произойдет в ближайшем десятилетии, впрочем, потеря в том небольшая. Хотя... почти наверняка где-нибудь через год-другой она что-нибудь о нем услышит...

   Утро началось бодро. В девять раздался препротивный и совершенно немелодичный звон будильника, к нему тут же присоединилось пронзительное многоголосье телефонных трелей двух параллельных аппаратов, и наконец в их нестройный хор вплелись не лишенные приятности переливы мобильного телефона.

   Машинально отметив, что даже такая какофония не идет ни в какое сравнение с истошным кваканьем захаровской "тойоты", Таня одной рукой схватилась за будильник, а другой за телефонную трубку.

   -- Алло! -- Справившись с будильником, она завертела головой в поисках источника не лишенных приятности переливов. -- Минутку... -- Таня дотянулась до брошенной в углу сумки, выудила оттуда мобильник и приложила к другому уху: -- Алло! Нет. -- Это уже в первую трубку. И тут же во вторую: -- Я не тебе... Я знаю, что на брудершафт мы с вами не пили, -- прервала она возмущенную тираду дамы из первого телефона, -- запишите его номер, пожалуйста...

   После столь бурного начала день прошел на удивление спокойно. Совершенно расслабившись, Таня по дороге домой позволила себе помечтать о том, как, отключив все телефоны, проведет тихий вечер за каким-нибудь легким приятным фильмом. Разумеется, видео, поскольку никаких иллюзий относительно приятных сюрпризов от телевидения она давно не питала. И пораньше лечь спать...

   На секунду Тане показалось, что у нее галлюцинация: на том же самом месте, что и вчера, стояла агрессивно-красная машина. А ведь до сих пор она считала Ирочку Булыгину женщиной неглупой и практичной! Правда, уже в следующее мгновение Таня поняла, что может продолжать так считать и дальше.

   При ближайшем рассмотрении ярко-красное средство передвижения оказалось вовсе не спортивной "тойотой", пусть и не совсем новой, но любовно ухоженной. На площадке стоял давно ей знакомый старенький и изрядно раздолбанный "опель" красного цвета. Его давно некрашеные бока сияли почти ослепительно в лучах яркого вечернего солнца, которое в иных широтах вполне сошло бы за послеполуденное.

   Убедившись в том, что воспринимает мир адекватно и никаких галлюцинаций у нее нет, Таня вернулась к приятным мечтам о тихом вечере перед телевизором. Под душераздирающие стоны лифта она перебирала в памяти свою видеотеку, и к тому моменту, когда металлические створки с леденящим кровь скрежетом расползлись на двенадцатом этаже, решила остановиться на какой-нибудь старой комедии с Кэри Грантом.

   Но едва только Таня переступила порог собственной квартиры, как выяснилось, что сбыться ее планам не суждено. Она даже дверь не успела за собой запереть, а ее уже снова пришлось открывать.

   В гости пожаловала Ирочка Булыгина. Как всегда, идеально одетая, идеально причесанная, идеально накрашенная, с идеальным маникюром. Как всегда распространяющая вокруг себя благородный запах дорогих и, конечно же, модных духов. В общем, идеальная жена-домохозяйка из рекламы какого-нибудь идеального моющего средства, стирального порошка или еще чего-нибудь идеального для дома, для семьи. В руках Ирочка держала бутылку своего любимого мартини и торт из "Севера".