Свадьба без брака, или в Пекло эльфов!

— Ой, а мне за тебя нет? — парировала я. — Тебе про побрякушки напомнить? И про войско у нашего порога? А этот Грегор? Получается, ты с ним до замужества шашни крутила?

— Не смей переводить тему! И вообще мои отношения с Грегором — не твое дело!

Я открыла, было, рот, но меня опередил Гарольд.

— Так у тебя отношения с этим ушастым, Сабина? — спросил он, уперев руки в бока.

— Э-э-э… Нет. Нет никаких отношений. Это всё Вэллари придумала. Она у нас любит сказочки сочинять.

Я махнула на обоих рукой, намереваясь удалиться обратно в лавку. Пусть сами разбираются. И своих отношениях, и во всех остальных, что были у родительницы раньше. Но передо мной внезапно нарисовался почтальон.

— Вэллари Свон Кавертон? Распишитесь в получении, — он сунул мне конверт.

— Что это? — спросила я удивленно.

Мы даже газеты не выписывали. Я не интересовалась глобальными новостями в последнее время. Ви читала по слогам, как ребенок, а Мойре из-за слепоты газеты были без надобности. Местные новости она и так узнавала. От разговорчивых клиенток.

— Это повестка, — оповестил почтальон. — Из суда.

Я зарычала. Бедняга аж отскочил с перепуга.

— Не пугайся, не съем, — пообещала я и поставила подпись, где требовалось.

Затем распечатала конверт.

Дело оказалось в Лапке. Меня вызывали на заседание завтра утром. Держать ответ из-за убийства моей бабкой чужой кошки.

— В пекло, — прошипела я, не горя желанием туда идти, но понимая, что сделать это придется. Лапкина хозяйка всё равно не отстанет, а игнорирование повесток до добра не доводит.

****

— Вы признаете ответственность за уничтожение живого имущества леди Эмилии Гилберт? А именно кошки Лапки?

— Нет. Во-первых… — попыталась я привести аргументы, доказывающие мою невиновность, но судья меня прервал, выставив вперед палец.

— У вас еще будет возможность высказаться в собственную защиту, леди Кавертон. Раз не желаете решить дело полюбовно.

Я насторожилась.

— Что значит «полюбовно»?

— То, что у вас есть шанс избежать судебного разбирательства. Если выплатите леди Гилберт компенсацию.

— И какова сумма? — спросила я, мысленно прикидывая, сколько могу выделить на покойную Лапку.

Однако количество золотых монет, озвученное судьей, повергло в шок.

— Вы издеваетесь?! Тысячу золотых за мертвую кошку?! Это же был не слон! И тем более не статуя слона, вылитая из золота!

Судья посмотрел строго, а Эмилия взвилась до небес.

— Не только за мертвую кошку! А за все мои страдания! Я четыре года мучаюсь от потери!

Язык так и чесался поинтересоваться, какого черта она так долго ждала, дабы подать в суд. Но я и так знала ответ. Пока была жива бабка Фиона, Эмилия не смела связываться с нашим семейством. Бабулю боялись. Плюс она могла выступить в свою защиту. А теперь спросить ее о кошке невозможно, а я тут вместо козла отпущения. Или… хм… козы.

— Может вам двухголовую курицу подарить? — предложила я. — Она удачу во всех делах приносит. Плюс сама по себе живность. Вместо Лапки.

Мое предложение не оценили. Эмилия запричитала, назвав меня бесчувственной и жестокой. А зрители, коих набился полный зал, подняли жуткий шум. Судье аж пришлось стучать молотком по столу, призывая всех к тишине.

— Такая же стерва, как мать, — припечатала Малена.

Разумеется, мачеха не могла не явиться на этот спектакль со мной в роли жертвы. В кои-то веки и на ее улице наметился праздник. Приятно, когда «враг» вот-вот окажется повержен. Куча Малениных подружек тут же одобрительно зашептались. Мол, так ведьму. Нечего кошек убивать и женихов привораживать. Зато у меня с группой поддержки было туговато. Матушка само собой не собиралась казать здесь нос. Мойра заявила, что подобные сборища не для нее, но удачи пожелала. Со мной отправились, как это ни странно, Ви и Берт — молодой парень из войска Гарольда. И если появление в суде Берта можно было объяснить (он только и делал, что томно вздыхал, поглядывая в мою сторону), то помощница меня сильно удивила. Не замечала за ней раньше солидарности в каких-либо делах. Хотя выглядела она странно. Сидела, вжав голову в плечи, и испуганно косилась то на Эмилию Гилберт, то на судью. Я грешным делом опять заподозрила, что это она кошку прихлопнула. А потом вспомнила, что Ви живет при лавке три года, а Лапка сгинула на год раньше.

— Начнем заслушивать свидетелей, — объявил судья и начался… нет, не цирк, а тихий ужас.

Пришлось сидеть и смотреть, как с десяток местных «клуш» по очереди садятся на свидетельское место и, заикаясь, рассказывают, что, мол, да, они слышали, как моя незабвенная бабуля объявила, что принесла кошку Лапку в жертву ради редкого обряда. Я глаза закатывала. Понятное дело, что бабка Фиона бросила это в сердцах, чтобы отвязаться от навязчивой Эмилии с ее глупыми претензиями. Однако судья явно считал иначе. Слушал «клуш» внимательно и кивал в такт их словам, а козлиная бородка, «украшавшая» отнюдь не волевое лицо, качалась и качалась.

— На сегодня заседание объявляю закрытым, — громогласно проговорил судья, когда выступила последняя свидетельница. — Продолжим в начале следующей недели. Заслушаем Вэллари Свон Кавертон.