Свадьба на Новый год

Увы, мне не дали весь день притворяться овощем. Вечером все мое семейство вместе с нарисовавшимся Ирвиным дружно потащило меня в местный оперный театр. В моем состоянии и собственные мысли были больно слышать, а тут еще и чье-то громогласное пение?.. Но стоило мне заикнуться о плохом самочувствии, как леди Амирая тут же собралась послать за целителем. Только мало ли, что этот целитель обнаружит. А объяснять про последствия дурмана тоже не очень хочется.

В общем, я собралась всем своим терпением, запаслась стойкостью и поехала вместе с дружным воодушевленным коллективом. Хотя, честно, сегодня бы уж точно предпочла общество черного мага. А то, когда не надо, этот ворон тут как тут, мозг выклевывает! А когда надо, сразу куда-то делся! Ну ничего-ничего, все равно рано или поздно объявится, тогда и устрою ему допрос про тайное имя в списке.

Оперный театр снаружи больше походил на помпезный храм из-за обилия колонн и лепнины. Внутри же он, скорее, замахивался на дворец. Да и прибывший народ красовался нарядами чуть ли не как для бала. Я же сегодня, вопреки робким возражениям леди Амираи, надела платье черное, как моя головная боль. И, может, кого-то бы и отпугнул мой мрачный образ, но Ирвин всю дорогу в карете восторгался, что я сегодня будто бы сама госпожа ночь. Ага-ага, еще какая госпожа, подать мне плетку в руки. Ну и сачок для ловли птиц.

Как выяснилось, у моего семейства имелась своя собственная ложа. Причем кресел здесь насчитывалось отчего-то пять, но я не стала на этот счет расспрашивать, сразу же удобно устроилась в своем и блаженно прикрыла глаза.

Нет, определенно, в столь мягком кресле запросто можно уснуть… Если бы не раздражающие внешние звуки:

— Элиза, вам непременно понравится сегодняшнее представление, — соловьем заливался сидящий рядом со мной Ирвин. — Мало того, что дива Розалия Ла Прелла будет исполнять главную арию, так и сама история столь романтична, что чувствительные натуры наверняка не смогут сдержать слез. Надеюсь, вы прихватили с собой кружевные платочки?

Если только скатать их в трубочку и заткнуть уши. Что-то у меня такое подозрение, вовсе не громкая музыка и пение сегодня станут самым большим испытанием, а беспрестанно достающий меня Ирвин. И…

Нет.

Самым большим испытанием сегодня явно будет другое…

Не отводя взгляда, с замирающим сердцем я смотрела как на ложе прямо напротив нас появился Риан. Причем, он был не один, а с весьма милой девушкой. Но, кажется, эта та самая, которая вроде как его младшая сестра?.. Отсюда, конечно, не разглядишь, похожи ли они вообще. Да и юная девушка в светло-голубом платье, что-то вдохновенно щебечущая, и при этом сдержанный снисходительно улыбающийся Риан весь в черном, не считая белой рубашки — в общем, пока они родственниками не кажутся. Но с другой стороны, что мешает его сестре быть просто милой и беззаботной? Тем более при таком-то брате, за которым как за каменной стеной…

Риан тоже заметил меня. Пусть не подал никакого знака, но я в этом не сомневалась. Только вот мне захотелось сразу сползти под кресло и вообще не высовываться!

— Элиза, вы так покраснели, — Ирвин мигом заметил, — вам душно или это от волнения? Да-да, понимаю, ваша тонкая душевная организация уже вовсю предвкушает грядущее представление!

Нет, моя душевная организация все еще потрясена тем представлением, которая я сама вчера устроила, судя по словам Вермиля. Да как мне теперь Риану в глаза смотреть?!

Так, ладно, спокойно, нас с ним сейчас разделяет целый зал, да мы вообще не встретимся. Если только мимолетом после представления увидим друг друга в холле, когда все разъезжаться будут.

Резко зазвенел колокольчик, призывая к тишине всех зрителей. Магические огни в зале и на ложах чуть приглушили свой свет. Что ж, хоть какой-то плюс, мне теперь Риана не видно.

А на сцене под начавшуюся музыку начали медленно разъезжаться тяжелые кулисы.

Можно ли ненавидеть кого-то, кого знать не знаешь, видишь впервые и вообще он ничего тебе не сделал? Очень даже можно! Если этот кто-то оперная дива, а ты маешься головной болью и желанием послать куда-нибудь собственного жениха, который этой самой дивой не менее громогласно восторгается.

В общем, меня хватило минут на пятнадцать. И то с моей стороны можно считать самоотверженным подвигом. За это время действо на сцене особо не продвинулось. Юная прекрасная дева, которую играла дама глубоко за пятьдесят пышных форм, все еще страдала по уехавшему возлюбленному и все в песенной форме. Ее ария «Ах, почему ты меня оставил?..» едва не добила мои и без того натянутые нервы. Мне так и хотелось высунуться с нашего балкона с чистосердечным: «Да потому что ни один нормальный мужик не выдержит такого!». Но, в конце концов, несчастная дива не виновата ни в моей головной боли, не в неспособности оценить чужое пение.

— Согласись, даже сердце замирает от столь чарующих звуков, — зато Ирвин говорил аж с придыханием.

Нет, если так пойдет и дальше, я либо его скину с балкона, либо сама спрыгну. Ну невыносимо ведь уже!