Свадьбу делать будем?

– Софка! Что ты говоришь? – закричал Вадик и полез в машину, выставив свою задницу наружу.

Вылез он из машины не таким оптимистичным.

– Хотите сыграю вам? – неожиданно предложила я и стала стаскивать гитару с плеча.

– Нет, – сказал побледневший Вадик, – паспортов нет. Наверное, мы их забыли.

– Не паникуй, сынок, – закричал Вадиков папа.

– Правнучек, не бзди! – закричала бабка Вадикова папы.

– Для этого и нужны братья! – снова заорал Вадиков папа и, вынув из кармана ключи, бросил их одному из своих братьев и сказал, что расскажет, где лежат паспорта молодых, а все паспорта, по его словам, были оставлены в квартире жениха, как положено, в одном месте, чтобы не искать, когда тот приедет в квартиру. Брат Вадикова папы поправил галстук, сунул ключи в карман, сел в машину и уехал.

Все расслабились, разбрелись по кучкам и стали трепаться, я поправила гитару.

– Смотрите, – я вцепилась в рукав кого-то, – ключи от квартиры, он их выронил.

Народ замер, зацепился взглядом за моим пальцем и увидел, что ключи от квартиры валяются на асфальте.

– А где Игнатия? – громко засипел Вадик. – Она уже давно ушла.

– Не бзди, правнучек, – откликнулась бабка Вадикова папы, – не таких женили!

Но правнучек, похоже, игнорировал ее совет, и вокруг него стало тихо и пусто.

– Софка, дай эту свою бандуру и сходи за Игнатией! – нервно вскрикнул он и упал в обморок.

Тут я уронила на Вадика гитару, полезла в карман за телефоном, чтобы вызвать «Скорую», но со всех сторон в свои телефоны уже орали:

– «Скорая»!

– Жениху плохо.

– Упал парень.

– Невеста пропала.

– Ресторан заказан.

– Паспорта исчезли.

– Лет ему полных?

– Фамилия?

– Лежит не один.

– Гитарой убило.

Я подумала-подумала и побежала в здание загса за Игнатией, заодно и сама посмотрю, как я выгляжу, а тут от стресса еще красными пятнами пойдешь, да так и останешься.

В загсе было мирно и прохладно, повсюду стояли приличные бело-черные женихи, невесты, их родня и друзья, все они почему-то не говорили громко, как будто были в палате у больного, а шептались, целовались, утирали красивыми платочками слезы матерей и отцов, вынимали трусы из попы прямо на глазах остальных и посматривали на большие розовые двери, где, очевидно, те, кто дождался своей очереди, уже обещали друг другу всякие приятные вещи. Я спросила, где здесь туалет, и, получив тихий ответ от белой невесты, побежала туда как можно тише, чтобы соответствовать.

Игнатия была там. Она стояла, согнувшись пополам, и пыхтела. Я тоже слегка к ней нагнулась.

– Игнатия.

Игнатия распрямилась и треснула мне головой в челюсть. Не буду описывать то, что я почувствовала, одним словом, когда я поняла, что все еще жива, то отказалась играть на гитаре в связи с травмой. Игнатия, приложив к моей челюсти куль холодной мокрой туалетной бумаги, тихо зашептала:

– Софка! Понимаешь, сначала я пошла в туалет ради идеи, но теперь мне просто чисто физиологически уже надо. Очень надо. А я с этими юбками не могу справиться. Будь другом, сними мне трусы и…

Я вытарщилась на Игнатию. Она вообще всегда была с приветом, но чтобы так… я отпрыгнула и заперлась в кабинке.

– О! Софка-Софка! – завопила Игнатия. – Ты же мне подруга…

Я молчала. Я ничего не понимала, но решила не выходить пока.

С одной стороны

Чертова подруга! Спряталась в такой неподходящий момент. Я побарабанила в дверь кабинки и поняла, что Софка что-то не то поняла, ей больно, она в шоке. Болевой шок. Ладно. Пойду попрошу Вадика, в конце концов, он уже давно мне не мальчик, не муж, но и не жених, если честно-то. Я выскочила на улицу. В той стороне, где стояли наши машины и наши люди, была еще и «Скорая помощь». Врач с оранжевым чемоданом мирно шел к ней, сияя своей световой полоской на ярком солнце. Вот кто мне поможет! Им же что? А мне для идеи нужно, остальное я переживу!

– Доктор! – завопила я что есть мочи и рванула к нему, но оказалась в объятьях будущего свекра с одной стороны и своей матери с другой.

Доктор перешел на бег и скрылся в машине, аккуратно закрыв большую дверь «Скорой».

Совсем с другой стороны (с нехорошей)

Киллер, которому было велено напугать Вадика, отец которого задолжал большим людям слишком большие деньги, был как-то не в духе. Во-первых, он не любил этот вид работы: ну что за фигня? Напугать. Зачем вообще пугать того, кто должен большим людям большие деньги? Время киллерское попусту тратить. Во-вторых, а если не поймут или не напугаются? Ну, отстрелит он Вадику ухо, как по гонорару, ну и что? Вяло он собирался на свою работу, ехал к ресторану «Счастливые озерки» с большим запасом бутербродов и кваса, все ему казалось не мило в этот день. Не хотелось ему пугать людей, хотелось как-то работать по профессии, хоть она и была уже не в моде.

С одной стороны

– Игнатия! Где ты была? – орал будущий свекр.

– Не отдам! – вопила моя мама.

Вадик почему-то лежал на асфальте, под головой у него был мой – невестин букет, а рядом валялись наши паспорта.