Свадьбу делать будем?

Знаменательный день был солнечным и бодрым. Можно даже сказать, «allegro di molto», то есть «очень бодрым и веселым» был и темп, которому подчинялась вся эта история. Загс, прогулка в лимузинах по Москве, памятная фотография на фоне новодельной краснокирпичной стены в Царицыне и наконец – ресторан. Любочка Табунцова, успешно похудевшая перед свадьбой, была хороша. «Красивую жену мы сыну устроили!» – одобрительно крякнул про себя Ласточкин. «Хорошенькая! Как я раньше не замечал!» – подумал Костя, и уши его подозрительно покраснели. Общение с невестой ограничивалось только частыми и невинными культурными прогулками. Первая брачная ночь обещала быть волнующей.

Посреди этого торжества было только одно обстоятельство, смущающее Ласточкина и Табунцовых. До сих пор не появилась Маргарита Яновна.

– Где твоя мама? – волновалась Любочка.

– Она звонила, только-только самолет приземлился. Вылет задержали. А уехать раньше не могла – концерты же.

– Ах да, конечно! Это так тяжело – работать и жить на две страны, – успокоилась молодая жена.

Маргарита Яновна появилась ровно в тот момент, когда все гости уже расселись за столы, когда стих шепот удивления и восхищения убранством и яствами, когда приглашенный тамада уже привстал, чтобы произнести первые слова. Именно в этом момент распахнулась дверь и в зал вошла Маргарита Яновна. Присутствующие бросили на нее взгляд, да так и не смогли его отвести – вошедшая была красива, словно фея.

Тамада сбился с мысли и, недолго думая, игриво произнес:

– Нас посетила королева соседнего государства?

– Мама! Ты прилетела?! – по-детски воскликнул Костя, и тут все вдруг зашумели и даже захлопали. Табунцов выскочил из-за стола, подбежал к Маргарите Яновне, подал руку и галантно сопроводил к столу.

– Ну наконец-то! Вот, прошу любить и жаловать! – пробасил он на весь зал. – Талантливая скрипачка, изумительная женщина, красавица, мама нашего Кости!

Тут уж захлопали все по-настоящему, по-концертному.

– Марго, я думала, ты вообще не прилетишь! Ласточкин с «этойсамой» явился! – шепнула Зоя Ивановна приятельнице, а теперь еще и сватье.

– Он на меня смотрит?! – словно разведчик, осведомилась Маргарита Яновна у подруги.

– Кто? – не поняла та.

– Ласточкин! – рассердилась Маргарита Яновна.

– А! Да, глаз не сводит! А «этасамая» дергает его за рукав.

– Хорошо, – удовлетворенно улыбнулась мать жениха, – очень хорошо!

– Ты что задумала? – Зоя Ивановна пригляделась к подруге.

– Ничего не задумала. Просто мне надо выглядеть на все «сто».

– Ты выглядишь намного дороже, – съязвила Табунцова, – но вообще-то у нас свадьба!

– Зоя, все нормально, – улыбнулась Маргарита Яновна, взяла бокал с шампанским и поднялась.

– Дорогие дети! – произнесла она звонким молодым голосом. – Дорогие Люба и Костя!

Гости притихли, прислушались и уже через мгновение были увлечены витиеватой трогательной мелодией. Голос Маргариты Яновны звучал так нежно, так переливисто, что можно было подумать, что она не говорит, а выводит скрипичную мелодию. Ласточкин слушал вместе со всеми и ничего не понимал. Он свою бывшую жену не видел почти пятнадцать лет. И теперь перед ним была незнакомая знакомая женщина. Когда она прошла мимо, пахнуло духами, которые он помнил. Когда она улыбнулась, у него запершило в горле. Когда она поцеловала сына и его невесту, Ласточкин полез за платком. Теперь он слушал и гадал, что было такое в жене или что появилось в Маргарите, отчего ему так вдруг стало слезливо, так мягко и так душевно.

– …Петя, передай мне рыбу, – откуда сбоку послышался женский бас. Ласточкин опомнился – Аверина сидела рядом. Светлое с зеленой отделкой платье делало ее сейчас похожей на ротонду из Нескучного сада. Большие ступни Авериной в широких балетках неловко расположились вокруг ножек стула. Ласточкин старался не смотреть на спутницу, проявляя вместе с тем чудеса заботы.

– Тебе какой? Белой? Красной? Может, и той, и другой? А вот еще, смотри, есть салат? Он тоже с рыбой! Давай тебе и салатика положу?

Ласточкин, не обращая внимания на услужливых официантов, завалил тарелку Авериной снедью. Словно ему хотелось, чтобы та занялась делом и не трогала его, не мешала разглядывать бывшую жену, не мешала вспоминать и переживать.

А свадьба понеслась, помчалась! Протанцевала невеста с отцом, Костя оттоптал ноги своей маме, потом молодые сделали тур вальса, и все остальные гости осмелились выйти в круг.

– Ну, уж мы тоже должны станцевать! – Ласточкин улучил момент и подошел к бывшей жене.

– Конечно, конечно, Петя! – улыбнулась своей самой лучшей улыбкой. – Я так рада тебя видеть!

Ласточкин покраснел и, держа Маргариту под локоть, вывел ее на середину зала.

– Ты отлично выглядишь, – сказала бывшая жена.

– Это ты отлично выглядишь, – ответил Ласточкин, обнимая ее за талию.

Маргарита машинальным жестом поправила его левую руку, и Ласточкин почувствовал, что почва уходит из-под ног. Он вспомнил этот жест. На боку у жены была родинка, которая вечно ее беспокоила, и когда Ласточкин ее обнимал, она обязательно опускала его ладонь. От этого старого пустяка у него защемило сердце.