Свадьбы

Майор Ковтун расценил это, как протест против его целенаправленных действий. И притихшая было астма напомнила о себе. Сегодня она схватила майора по-настоящему, когда выяснилось, что в ограблении винно-водочного павильона участвовал сын капитана Глины. Он распорядился взять сына под арест, а капитана Глину направить участковым в отдаленное село Лопухи, коль скоро он вскормил и вспоил в собственном доме воришку. И только утряслось с этим, как обнаружилось отсутствие поста у столовой-ресторана, а затем выяснилось, что постовые сбежали на свадьбу.

Сегодняшние события ужасно взвинтили майору нервную систему, система дала толчок астме, астма, невзирая на целебный воздух городка Щ., взбунтовалась, и майору Ковтуну пришлось впервые за последние две недели принять антастман, после чего он уснул, несмотря на бушевавшую грозу.

Его разбудил звонок, и ему доложили, что второй грабитель задержан и доставлен в отделение. Майор мог распорядиться отправить его в камеру, а уж завтра им заняться. Но он не стал этого делать. Он приказал оставить задержанного в дежурке и ждать его прихода. Майор Ковтун понимал, что в подобной ситуации спаньем на казенном диване авторитет у подчиненных не заработаешь.

Спустя пять минут он уже подходил к отделению и все больше удивлялся, отчего это из отделения доносится такой крик и гам. А когда, войдя в полутемный коридор, остановился у распахнутых дверей дежурки и увидел, что в ней творится, то сразу же перестал удивляться, а прямо скажем, оторопел.

Во-первых, в дежурке было полным-полно гражданских лиц. Во-вторых, все они до хрипоты орали и, похоже, все без исключения были нетрезвы. В-третьих, они зажали в угол дежурного сержанта Олейника, который пытался что-то объяснить. В-четвертых, они тащили к себе за руки какого-то парня с облупленным носом, в перепачканном песком пиджаке, а двое милиционеров — один в кителе, другой в плаще с капюшоном, — абсолютно незнакомые майору Ковтуну, тащили парня к себе. На парне трещал грязный пиджак, и парень визгливо вскрикивал:

— Пустите меня!.. Что я вам сделал?..

В-пятых, они трясли над головами каким-то пустым чемоданчиком с отвалившейся крышкой и трясли каким-то женским жакетом, едва не раздирая его на куски.

Вот что проделывали в отделении милиции человек тридцать гражданских лиц и еще орали при этом:

— Это мой сын, пустите его!..

— Представьте мне дочь живой или мертвой! Представьте, бо хуже будет!..

— Я этот чемодан в раймаге купил! Жорка, подтверди!..

— Отдайте мне сына! Сына!..

— Мама, скажи им, скажи!.. Что я им сделал?.. У меня жену украли!..

— Это Сашкина жакетка, Сашкина, понимаешь?..

А какой-то высокий, сутулый мужчина (нос серпом и рыжие усы), тоже крепко выпивший, в отличие от всех возмущавшихся и негодующих, хлопал себя руками по груди и ликовал:

— Вот Сашка! Вот отчебучила!.. Мой характер!.. Р-ра-аз — и на Северный полюс!..

Майор Ковтун ровно ничего не понял в происходящем и, потому что не понял, гаркнул громовым басом:

— Ти-хо! Почему базар? Что за публика явилась?

Голос его прозвучал из полутемного коридора так неожиданно и так пугающе, будто голос невидимого Фантомаса, и все от страха разом проглотили языки.

— Дежурный, что происходит? Доложите! — потребовал он.

Дежурный сержант Олейник замер в своем углу по стойке «смирно».

— Товарищ майор, разрешите доложить, что я сам пока не разобрался! — Сержант впился преданными глазами в майора. — У одних дочь пропала, и они требуют, другие сына с поезда требуют. Так что все требуют!

— Какая дочь, какой сын? — громыхнул майор, желая, чтоб сержант более детально обрисовал обстановку.

— Докладываю, товарищ майор, — у сержанта заметно окреп голос. — Дочки я не знаю, она со свадьбы украдена. А Гришу Кривошея я знаю, а также мать и отца, потому как мы соседи. Так что он полному отпуску домой подлежит.

— Гриша, сынок, ты свободен!.. Пустите его, хватит его дергать! — немедленно крикнула милиционерам Гришина мать, Дарья Капитоновна, отнимая от них Гришу и прижимая его к себе. И, задыхаясь от волнения, сказала майору Ковтуну: — Выслушайте меня, выслушайте, пожалуйста, иначе я второй раз в обморок упаду! Вот мой муж, он подтвердит: за что такое наказание? — Она указала на бледного мужа своего, Демьяна Демьяновича, и вдруг визгливо закричала Груне Серобабе: — Шлюха твоя дочь, шлюха паршивая! Сама с моряками удрала! Что ты нам голову морочишь?

Высокая и тощая Груня Серобаба коршуном подлетела к низенькой полной Дарье Капитоновне, вцепилась костлявыми пальцами ей в плечи и затрясла, глухо вопрошая:

— Шлюха?! Это моя дочь шлюха?! Я тебе покажу… Покажу, как непорочную девушку обзывать!.. Тьфу на тебя! — И Груня Серобаба плюнула прямо в лицо Дарье Капитоновне.

— Молчать! — приказал майор Ковтун, оттесняя Груню от Дарьи Капитоновны. — Да она пьяная! Я прикажу вас аресто-о-о!.. — крикнул он Груне, но на последнем слове глаза его неправдоподобно расширились, он стал ловить ртом воздух, с ужасом вспоминая, что забыл дома таблетки антастмана.

Тут майор Ковтун беспомощно протянул к Груне руки:

— Воздуху, во-о-оздуху да-а-айте-е-е…