Свадьбы не будет

– Ну, дня через три вдруг поднимается у меня температура. Потом сыпь полезла. Сначала такая розовенькая. Участковая пришла – сказала, ветрянка. Предупредила: мол, ты почти подросток. В таком возрасте болезнь может проходить тяжело. Будь мужчиной, терпи. Я и терпел, матери не жаловался. Она только тогда спохватилась, когда температура за сорок, оспины вздулись, начали лопаться, кровить. Вызвали «Скорую», меня сразу в инфекционку. Там паника, консилиум, врачи. И пристают, всю душу вытряхнули: с кем я общался? А меня никто и не навещал, в классе друзей не было, ребята из команды на сборах. Потом отстали – мне-то все хуже. Температура не сбивается. Рвота. Бред. В глазах все плывет. Тело в язвах. Врачи теперь не в халатах приходят, а в сапогах, в очках таких, как консервные банки. Мать не пускают, мне ничего не говорят.

Снова умолк.

– Вениамин, пожалуйста, дальше, – настойчиво попросила ведущая.

Тот злобно хохотнул:

– А дальше я в себя пришел. Встал. Доковылял до окна. Смотрю – и ни черта не вижу. Только контуры. И цвет зеленый. Догадался: лето, значит, уже. Заорал, врачей зову. Ну, только тогда мне и объяснили. Что болел я не ветрянкой, а черной оспой. И заразила меня та студенточка. То ли на книге вирус принесла, то ли на халате своем. Ей-то что – она медик, привита была. А обычным людям от натуральной оспы в те годы прививку уже не ставили. Считалось – нету такой болезни. Вот и остался я на всю жизнь урод и инвалид. Зрение – одна сотая. Практически ничего. Вирус глазные нервы поразил.

– Дима, – ведущая обернулась к журналисту, – ты говорил, мама часто рассказывала тебе байки. Неужели об этом она умолчала?

– Разумеется. Потому что ваша история – наглый вымысел. От первого до последнего слова, – холодно произнес Полуянов.

Прокаженный встрепенулся:

– Лица не вижу. А вот голос знаком. Журналист Полуянов? Забыл меня, да? Не помнишь, как я в ногах у тебя валялся?!!

Вскочил. Неуверенно вытянул вперед руку. Потребовал:

– Говори! Говори! Я на голос пойду. Чтобы глотку тебе порвать.

– Я не знаю этого человека. Это провокация и подстава, – уверенно произнес Полуянов. – Просто стыдно за телеканал. И за ваше позорное шоу.

Вениамин продолжал ощупывать рукой воздух. Сделал еще один неуверенный шаг в направлении журналиста.

Ведущая подскочила, подхватила несчастного под руку, вернула на диван, попросила:

– Дорогой Вениамин! Давайте не будем устраивать драк в эфире. Журналист Полуянов говорит, что не знает вас. Вы утверждаете обратное. Зачем нам спорить, если можно спросить свидетеля?

– Мы на вас в суд подадим! – возмущенно выкрикнула Надя.

Полуянов подхватил:

– Я читал про вспышку черной оспы в Москве! Тогда заболело человек сорок пять, и у всех болезнь выявили на ранней стадии. А ваш герой выглядит, будто сейчас Средние века, будто его вообще не лечили. Хотя в то время давно были изобретены антибиотики. Нас всех дурят! Он просто отлично загримирован!

– Дима! – повысила голос телевизионщица. – Я повторяю! У нас есть свидетель. Встречаем! В нашей студии – коллега господина Полуянова, ведущая светской хроники газеты «Молодежные вести» Нелли Косоурова!

Надя, прежде взиравшая на Диму с безусловной преданностью, слегка встревожилась.

Нелли – в алых кожаных штанах, в уже знакомой Полуянову вызывающей лисьей жилетке и на баснословных каблучищах – вышла из-за кулис. Опасливо обогнула диванчик, где сидел прокаженный. Плотоядно улыбнулась Полуянову:

– Привет, Димочка!

– Идите сюда, ко мне, – пригласила ведущая. – Скажите, вам знаком Вениамин Шибаев?

– Ну, имя его я не знаю, – отозвалась хроникерша. – А видеть видела. Такое колоритное лицо забыть сложно.

– Где вы его видели?

– Возле редакции. Один раз – в бюро пропусков. Еще раз – у входа, когда его охрана со ступенек гнала.

– Зачем ему было нужно в «Молодежные вести»?

– С Полуяновым хотел поговорить. А Димка от него прятался.

– Нелли! – У Полуянова от возмущения даже голос сел. – Что ты несешь?!

Красавица словно не услышала. Тоном сплетницы сообщила:

– Дима у нас вообще такой чистоплюй. Убогих на дух не переносит. Они оскорбляют его тонкий внутренний мир.

– Были еще какие-то случаи? – обрадовалась ведущая.

– Ага, – охотно кивнула Нелли. – В редакции уборщица работала, Галька. Простая такая деваха, милая. Всем услужить пыталась. А Полуянов для нее просто луч света был. Галька свое место понимала, ничего у него не просила, просто за счастье почитала рядом посидеть, полюбоваться своим божеством. А он ее как девчонку на побегушках использовал. За сигаретами сгоняй, кофе принеси, быстрей, немедленно, я тороплюсь. И она, дурында, мчится. А однажды Полуянову главный люлей навставлял, и Дима нервы решил успокоить. Коньячком, как положено. В собутыльники Галину позвал. Хотя знал прекрасно: она закодирована, ей спиртного вообще нельзя. Но кто еще будет слушать, как он нюни распускает! Напоил девчонку, стресс снял – и спокойно домой. А Галка сорвалась. В запой ушла. С работы вылетела. По его вине! Все остальные-то ее берегли. А этот – мог бы помочь, хотя бы нарколога оплатить! Нет. Не навестил даже.