Свадьбы не будет

Мать понимала: ей тяжко. Под сороковник, не красавица, детей нет. Боится, что теперь до смерти куковать в родительском доме придется.

– Чего ты, мам? – Лариса подняла глаза от очередной яркой книжицы.

– Шампанского хочу, – улыбнулась Марина Романовна. – Все-таки праздник сегодня. И папа уехал. Давай в кино сходим. А потом в ресторан.

* * *

Зря его ругала Надюшка – Дима считал, что спасла его именно шоковая терапия. Вон остальные лежат, себя жалеют, чай с медом пьют и не поправляются. А он с утра побегал, вечером к Алле сходил, теперь за компьютером глаза ломает – и чувствует себя прекрасно.

Митрофанова подошла, пощупала лоб. С подозрением произнесла:

– Нормальная. Ты жаропонижающее не пил?

– Нет, нет. Я поправился. Говорю тебе.

– И чего это было с тобой?

– Краткосрочная простуда.

– А у Кристины, говорят, сыпь появилась. У тебя нигде нету?

И шарит глазами, как заправский доктор.

Полуянов улыбнулся:

– Мне раздеться?

– А давай! – задорно предложила Надя.

Дима покорно вытерпел осмотр кожных покровов, а затем повалил своего личного доктора на кровать.

Митрофанова устроилась на подушках в умелой позе – чтобы гигантская грудь била в глаза, подавляла, вышибала остатки разума. Улыбнулась:

– Ладно. Раз сыпи нет, могу тебе разрешить небольшую физическую нагрузку.

Едва успели отдышаться – в дверь застучали. Митрофанова пискнула, бросилась лихорадочно натягивать джинсы. Полуянов зацикливаться на хорошем тоне не стал. Накинул банный халат (собственность телеканала) и пошел открывать.

На пороге возвышался мясистый, деловитый, лоснящийся незнакомец. В руках – докторский чемоданчик. Глаза уверенные, почти наглые. Ни разу не похож на вечно бледных, загнанных участковых.

Требовательно спросил:

– Где больной?

– Перед вами, – улыбнулся журналист.

– Дмитрий Полуянов? – Мужчина взглянул на его голые ноги. Потом на уличный термометр – тот показывал плюс один.

В сени выскочила Надя, застрекотала:

– Вы врач? Пожалуйста, проходите!

Мужчина важно прошествовал в дом. Умостился в горнице у стола, попенял Дмитрию:

– Если больной, почему на холод голым выскакиваешь?

– Я закаленный, – отмахнулся Дима.

Коротко изложил врачу историю болезни и твердо заверил: сейчас он в совершенном порядке.

Мужчина на слово не поверил – Полуянову пришлось вытерпеть еще один тотальный осмотр.

Надюшка перетаптывалась на пороге горницы. Когда доктор встал, недоверчиво спросила:

– Он правда поправился?

– Сейчас никаких проблем не вижу, – скупо улыбнулся мужчина.

– Очень странно. Даже простуда за один день не проходит. А он вчера как кипяток был… – пробормотала Надюшка. И невинным тоном осведомилась: – А что с остальными?

– Предварительный диагноз – ОРВИ.

– У Кристины какая-то сыпь, – заложила конкурентку Митрофанова.

– Видел. – Доктор почему-то усмехнулся.

– И что это у нее?

– Давайте не будем обсуждать чужие диагнозы.

– Но она не заразная?

– Навещать ее пока не нужно.

С тем и ушел.

– Странное какое-то ОРВИ, – задумчиво проговорила Надя. – Кристине совсем плохо, Артуру хоть бы хны. Толик болеет. Алла – нет. И я от тебя не заразилась.

– Зато точно – не оспа. Она косит всех поголовно, – усмехнулся Дима.

И снова вернулся к компьютеру.

Хотя Анатолий сейчас и выглядел абсолютно больным и беспомощным, Диму всерьез заинтересовала версия, что красавец из Новосибирска задумывал масштабный террористический акт.

Но только что можно узнать отсюда, из Селютина? Мировая паутина оказалась чрезвычайно скупой в отношении артиста второго плана. В рецензиях на спектакли театра его фамилия не упоминалась ни разу. Профили в социальных сетях оказались банальны до неприличия. Фотки ресторанных блюд. Селфи на фоне Эйфелевой башни. И по поводу шоу Анатолий – единственный из всех – ни разу в Интернете не высказался. Хотя по контракту они вроде все обязаны.

А про его экс-девушку – Людмилу Петельскую – вообще не нашлось ни одного упоминания. Даже профилей в соцсетях не имелось. По нынешнему времени – совсем подозрительно.

* * *

Савелий Юрьевич завершил обход страждущих поздним вечером. Семь домов в разных краях деревни посетить – не шутка. Ноги с непривычки гудели. Настроение с каждым часом становилось все поганее.

Съемочная группа выделила доктору гостевой дом со всеми удобствами, и кровать здесь оказалась с ортопедическим матрасом, но все равно перспектива ночевать в Селютине чрезвычайно раздражала. Как он в незнакомом месте уснет? Давно уже не интерн, кто хоть в ординаторской дремлет, хоть на жесткой койке в дежурке.

Еще больше раздражало, что он – главный по медицине во всем Грибовске – не понимал природу хвори, свалившейся на временно местных жителей.

Народ в Селютине увлеченно муссировал тему натуральной оспы, но шеф-редактор честно рассказала про постановку с мнимым инвалидом, и Савелий Юрьевич сбросил страшный диагноз со счетов.

Проще всего, конечно, объявить стандартное ОРВИ, но чутье – хотя и притупилось за годы административной работы – прямо-таки вопило: нет, здесь что-то иное.

У троих – обычные катаральные явления.