Свадьбы не будет, светлый!

Отец ничего не считал, просто время от времени ворчит, что «стар стал для всего этого».

– Распланируйте, – отрезала я.

– Нет.

Лайтвуд обернулся, и мы внезапно оказались лицом к лицу. Я опять почувствовала его запах – свежесть, что-то морозное и колкое. Прежде чем я успела отвернуться, взгляд упал на его губы, и меня бросило в жар.

– Дотроньтесь, это приятно.

Он схватил меня за руку и дернул ее вверх. Помолвочное кольцо накалилось.

– Нет! – я вырвалась и отшатнулась к двери.

Сердце колотилось, изнутри поднималась злость – на себя, на Лайтвуда.

Откуда он узнал, что меня тянет до него дотронуться?!

Почему я вообще этого хочу?

Провести пальцами по волосам, положить ладонь на шею.

Странное, жгущее изнутри чувство – хуже горячего кольца на пальце.

Как будто прямо в сердце подсыпали яд, и он теперь ползет по венам, отравляя все тело целиком.

Лайтвуд нахмурился.

– До лошади. – Он отступил. – Это приятно. Она успокоится.

Проклятье!

Следующие полчаса были посвящены достижению одной цели: чтобы лошадь разрешила мне до себя дотронуться и не отгрызла мне руку.

Безуспешно.

Прикосновения Лайтвуда она воспринимала благосклонно, разрешала мне взяться за уздечку – и дальше дело не шло.

Можно было бы на этом остановиться – но тогда придется смириться, что и верхом я на эту красавицу никогда не сяду и по-настоящему близкими мы не станем.

А каждый темный знает, что подружиться с волшебным существом – это никогда не лишнее. Тут тебе и ингредиенты для зелий (волосы из гривы, в нашем случае, которые можно использовать по меньшей мере пятнадцатью способами), и магический резервуар, и…

Проклятье!

И не стоять же этой красавице в стойле?

Она наверняка и так многое в жизни видела, пока ее не купил Лайтвуд.

Скорее всего, лошадку поймали совсем малышкой и выставили на продажу, как только она стала старше. Такие звери высоко ценились на рынке темных, а уж что с ними делать дальше – это уже были проблемы покупателя. Обычно приручать их даже не старались: таких животных просто пускали на ингредиенты для зелий. Темные. Цель оправдывает средства – вот наш девиз. К примеру, если для зелья нужно сердце смеска, рожденного от келпи и обычной лошади, – значит, темные его достанут. Я не могла осуждать тех, кто так поступает, но последовать их примеру не смогла бы тоже.

Конечно, история знает случаи, когда таких животных приручали. Но это было большой редкостью и большой удачей, в столице было всего пару темных, которые смогли это сделать. Мой отец – один из них. Я надеялась, что мы с подарком Лайтвуда легко найдем общий язык, ведь обе – темные. К тому же я дочь моего отца. Но, похоже, я себя переоценила.

– Упрямая, как келпи! – выдохнула я наконец, когда лошадь в очередной раз встала на дыбы и едва не проломила мне лоб копытом. Оно было у нее поставлено задом наперед, как у келпи.

– Кого-то она мне напоминает, – мирно произнес Лайтвуд. – Похоже, у нас остается только один вариант для того, чтобы она вас к себе подпустила.

На губах его играла легкая улыбка, он невозмутимо гладил лошадь между ушами, по длинной челке.

Я посмотрел на Лайтвуда.

Затем на лошадь.

Снова на Лайтвуда.

Снова на лошадь.

Снова на Лайтвуда.

Ухмыляющегося, невозмутимого Лайтвуда.

– Сознайтесь, вы это подстроили, – проворчала я, когда мы выбрались из конюшни.

Я сидела верхом на вороной лошади, которая наконец-то меня к себе подпустила.

И все бы хорошо, но позади меня сидел Лайтвуд. Наши тела почти соприкасались, и он почти обнимал меня, держа в руках поводья.

Проклятье!

– Что вы, – проговорил он мне в ухо, и я почему-то вздрогнула.

У Лайтвуда был низкий голос. Обволакивающий и глубокий, как болотные воды, в которых так легко завязнуть.

Смертельное проклятье!

– Разве я мог бы, – продолжил он, – делая вам подарок к свадьбе, предугадать, что он будет для вас желанным, но сама вы не сможете… с ним справиться? Без моей помощи? И в конце концов мы окажемся сидящими верхом на одной лошади, а я буду чувствовать аромат ваших волос? – Он помедлил и абсолютно серьезно заявил: – Разумеется, нет.

Я тряхнула головой.

Какой-то кошмарный сон.

Я хочу проснуться.

И терплю это исключительно ради того, чтобы лошадь ко мне привыкла.

Оставалось надеяться разве что на то, что нас никто не увидит. Иначе от позора я потом не отмоюсь: еду вдвоем на лошади! со светлым! И не потому, что я взяла его в плен.

Но, кажется, мне везло: город был пуст и темен, даже луна зашла за тучи. Все-таки сейчас было около трех часов утра – это время, когда даже ночные призраки засыпают. Так говорила бабушка.

Я неплохо видела в темноте, а Лайтвуд… этого светлого я решительно отказывалась понимать.

Но не теряла надежды найти его слабое место.

– Скажите, Лайтвуд, – начала я, пытаясь устроиться на лошади поудобнее и не упасть ему в объятья. – А вам не обидно назвать своей невестой девушку, которая предпочла бы вовсе вас не видеть?

Я сказала это раньше, чем разобралась в том, говорю правду или по старой привычке вру.

Разумеется, я не желала видеть Лайтвуда и уж точно не хотела за него замуж.

С другой стороны, незаконченное дело не давало мне покоя.