Свадебные армяне

– Его телефон не отвечает. В офисе сказали, что он в Австралию улетел.

– Я знаю, где находится эта Австралия, – гневно пробормотала бабушка Мако, не замечая, что Алексия снова изменилась в лице, услышав слова про «Австралию». – Что он, что его отец. Как только не в духе, сразу бегут за мороженым или в карты на деньги играют. Что ты решила? – на этот раз она посмотрела на неё. Алексия затрясла головой, затем отставила чашку и поднялась.

– Я никогда, никогда не стану его упрекать, – тихо, но решительно ответила девушка, – во всём виновата я одна. Только я. Мерон, – это слово ей далось с большим трудом, – прекрасный человек. Он необыкновенный. Я никогда не была счастлива. Никогда. А с ним…я словно попала в волшебную сказку. Я не могу говорить…потому что, потому что…ненавижу себя, ненавижу свой поступок. Он отдал мне своё сердце, а я, при всех…разбила его…

– Так, при всех и верни это сердце. Скажи всё, что у тебя лежит на душе. Скажи прямо ему в лицо. Перед всеми…

Решительность Алексии как ветром сдуло. Она сразу поняла, о чём именно идёт речь. Вначале она изумлённо уставилась на бабушку Мако, затем на лице появилось растерянность, и уже в конце она робко пробормотала:

– Я не могу…не могу, до такой степени….потерять совесть. Я не смогу…обвинить его…не смогу.

– Мы тебе поможем, – бабушка Мако встала с места, – главное продержись немного. Ты всё ему скажешь, но не раньше, чем настанет время. А пока нам с тобой нужно поговорить наедине. Я должна знать всё как есть. Как начиналось и как всё закончилось.

Глава 20

На второй неделе беспробудной жизни Мерон перебрался в казино «Монте – Карло». Он часто здесь бывал и вовсе не потому, что любил играть в азартные игры. Вернее, не только по одной этой причине. Ему нравилось место. И оно на самом деле было изумительным.

Автор казино Шарль Гарнье, который также проектировал Гранд-Опера в Париже.

Казино, по сути, грандиозный дворец, который состоит из множества великолепных игровых залов, оперного театра и кабаре. Некогда в этих залах бывали Карузо и Шаляпин. Изнутри казино «Монте-Карло» представляло собой череду великолепных игровых залов – Салон граций, Салон-Ренессанс, Белый зал, Европейский салон, зал Американских игр, приватные залы для привилегированных особ – Зал Тузе и салон Франсуа-Медсэн. Залы украшены восхитительными скульптурами, пафосной аллегорической живописью и бронзовыми светильниками.

При казино также имелся оперный театр. Зал оперного театра, самый роскошный из всех залов казино, декорирован в красном с золотыми узорами цвете и украшен фресками. Фасад казино, выходящий на море, поражает простотой и изысканностью, сочетая в себе – солнечные террасы, идеальные лужайки и роскошные цветочные клумбы. Весь комплекс находится внутри изумительного по красоте парка, постепенно восходящего к горным склонам.

Великолепный пейзаж, блеск золота, присутствие всемирных известных людей…всё это не могло не привлекать внимания к самому роскошному заведению планеты. Мерон сам не раз заключал сделки в казино, которые впоследствии принимали очертания реальных проектов. Именно здесь он приобрёл греческую компанию по производству оливкового масла.

Греция, – это слово каждый раз заставляло Мерона мрачнеть. Он так и не смог забыть того, что произошло на следующий день после свадьбы. «Да и как это можно забыть? Хотя почему и не забыть? Жизнь продолжается», – думал он, глядя на проворные действия крупье, который очередной раз запустил рулетку. Ему опять не повезло. Шар соскочил в гнездо с цифрой «19». Мерон разложил на игорном столе новую стопку фишек и, бросив короткий взгляд на грузного мужчину, сидящего справа от него, продолжал печально размышлять. «– Надо жить дальше. Надо заниматься новыми проектами. А свадьба, скорее всего, это просто одна из тех мелочей, которым я придаю слишком большое значение. Надо попробовать всё забыть. Забыть и вернуться в Сочи, заняться делами…купить футбольный клуб, наконец. Полно всего, а я тут сижу и не знаю, чем буду заниматься…соберись», – Мерон чертыхнулся и сделал очередную ставку. Игра не шла. Он проигрывал и проигрывал. Но проигрыш почти не интересовал его. Он больше был обеспокоен собственным состоянием. Несмотря на огромное желание уйти от воспоминаний, сделать это никак не удавалось. Душа…она не давала ему покоя. Там происходило что-то очень неприятное. Сколько он ни повторял про себя, что Алексия оскорбила его, унизила его, нанесла такую обиду, которую невозможно забыть…ничего не помогало. Где-то в глубине души сидел назойливый «попугай», который повторял одни и те же слова: «А вдруг она и правда тебя любила?». Этот «попугай» настолько раздражал Мерона, что он даже несколько раз постучал по груди, пытаясь его оттуда изгнать. В итоге всё получилось наоборот. Эти слова стали раздаваться гораздо чаще.

– Да что со мной? – время от времени бормотал Мерон. – Почему я не могу обо всём забыть и спокойно играть?