Свадебный бунт

Ближайшіе ряды въ толпѣ слышали въ чемъ дѣло, остальные ничего не слыхали. Изъ четырехъ чтеній только одно могло быть понятно, такъ какъ сдѣлано было знакомымъ подъячимъ приказной избы и на своемъ россійскомъ языкѣ. Остальныя три чтенія невѣдомыхъ инородцевъ были — что тебѣ собачій лай. Они были сдѣланы, очевидно, для инородцевъ и иностранцевъ астраханскихъ. Но и изъ русскаго чтенія или оповѣщенія только ближайшіе кое-что намотали себѣ на усъ, да и то, оказалось, по-своему. Вся же громада, всѣ стоявшіе вдалекѣ отъ чтецовъ, только переспрашивали у слышавшихъ:

— Что чтутъ? Что за повѣщеніе?

Въ первыхъ рядахъ, увѣдомленные изъ кремля заранѣе и тайно, стояли всѣ тѣ молодцы, что часто посѣщали домъ Носова. Самъ Грохъ ближе всѣхъ подвинулся къ чтецамъ и тутъ же были кругомъ съ разныхъ сторонъ: Барчуковъ, Лучка, стрѣлецъ Быковъ, Колосъ и многіе другіе согласники.

Поддьякъ Копыловъ и чтецы, сдѣлавъ указанное имъ начальствомъ, пошли восвояси, въ кремль. Конечно ихъ по дорогѣ останавливали и разспрашивали:

— Скажи на милость, о чемъ такое вы чтили?

Но поддьякъ отвѣчалъ только руганью или крѣпкой прибауткой.

— Глухому попъ двухъ обѣденъ не служитъ, — говорили сами опрашивавшіе и не получившіе отвѣта, какъ бы сами себя упрекая въ томъ, что проморгали объявленіе начальства. Что же дѣлать? Надо было итти спрашивать тѣхъ, кто слышалъ и кому вѣдомо оповѣщеніе.

Составилось на базарѣ нѣсколько кучекъ, и въ этихъ кучкахъ нѣсколько человѣкъ, извѣстныхъ за хорошихъ и мирныхъ гражданъ городскихъ, объясняли любопытнымъ, въ чемъ состояло «опубликованіе». А состояло оно въ слѣдующемъ.

Царь уѣхалъ въ Нѣмецію жениться и оставилъ своимъ намѣстникомъ надъ православнымъ государствомъ своего главнаго любимца Данилу Меньшикова и указалъ ему, за отсутствіемъ его царскимъ, произвести по всей Россіи передѣлъ: раздѣлить матушку Русь на четыре части и въ каждой особаго царька или хана посадить. Эти царьки Данилой Меньшиковымъ уже избраны въ Москвѣ и въ соборахъ мѵромъ помазаны и на власть посажены! А имена ихъ были оповѣщены. Перваго звали Архидронъ, второго Протодронъ, третьяго Мендромъ, а четвертаго просто Дронъ. Всѣ они четверо бояре именитые, свейскаго происхожденія, съ усами, но безъ бородъ, носятъ косы на мацеръ индѣйцевъ или китайцевъ, одѣваются же по-бабьи, въ юбки. Нравомъ они всѣ строгіе, а пуще всѣхъ злючъ Дронъ, чисто кровопивецъ. Вотъ онъ-то ужъ и началъ править той четвертой частью матушки Россіи, къ которой и Астрахань съ городами приписана.

— О-о-охъ! — стономъ стояло въ рядахъ слушающихъ.

Маловѣрные люди отъ одного разсказчика, отъ одной кучки перебѣгали къ другой, опрашивали вновь, отъ кучки Колоса бѣжали къ кучкѣ Носова, отъ Носова къ третьей, гдѣ пояснялъ публикованіе ловкій Партановъ или всѣмъ знаемый и всѣми уважаемый стрѣлецъ Быковъ. И повсюду слышали они то же самое опубликованіе начальства. Точка въ точку говорили одно и то же всѣ пояснители.

— Ну, что-жъ! Пущай дѣлятъ Русскую землю! Эка важность!..

Но это было вѣдь не все… Молнія полыснула въ народъ отъ «пустяковины», отъ перваго распоряженія этихъ четырехъ царьковъ. А по государеву же указу, самими царьками всенародно объявлялось, что семь лѣтъ не дозволяется свадебъ играть и русскихъ дѣвокъ замужъ выдавать. А всѣхъ россійскихъ дѣвицъ, кромѣ боярскихъ, какъ-то: стрѣлецкихъ, посадскихъ, купеческихъ или какихъ прочихъ, — не иначе выдавать какъ за нѣмцевъ. А въ тѣ мѣста россійскія, гдѣ нѣмцевъ недочетъ или совсѣмъ въ наличности они не имѣются, — въ тѣ мѣста царь указалъ, якобы какой провіантъ, доставлять нѣмцевъ на подводахъ. Первый караванъ такихъ нѣмцевъ уже идетъ. На пути въ Астрахань везутъ на подводахъ болѣе сотни всякихъ нѣмцевъ — и молодыхъ, и старыхъ, и большихъ, и махонькихъ. Съ ними ѣдетъ секретарь, два свейскихъ попа и везутъ свои вѣнцы свадебные, треугольные, чухонскіе. Какъ обозъ въ Астрахань придетъ, такъ сейчасъ всѣхъ дѣвицъ астраханскихъ, какія найдутся съ четырнадцати и до 35-тилѣтняго возраста включительно, тѣ свейскіе попы повѣнчаютъ съ нѣмцами. А секретарь все это на бумагу письменами положитъ, учиняя симъ свадебную крѣпость для врученія кому слѣдъ по начальству, во избѣжаніе какого обмана. Вѣнчать будутъ, вѣстимо, не въ храмахъ православныхъ, а тутъ на базардой площади, причемъ въ этихъ самыхъ треугольныхъ вѣнцахъ будутъ брачущихся водить вокругъ корыта со свинымъ толокномъ. А бракъ сей, конечно, будетъ почитаться святъ и нерушимъ во вѣки вѣковъ. А кто будетъ перечить изъ родителей, тѣхъ брать и въ яму сажать. Нѣмцы, предназначаемые для астраханскихъ дѣвицъ, надо полагать по расчету времени, уже доѣхали до Царицына. Черезъ недѣлю, Богъ дастъ, будутъ они въ Астрахани…