Свадебный бунт

Понятно, что у Сковородихи домъ Вверхъ дномъ… Стрѣльчиха ошалѣла отъ перепуга. Глашенька была одна изъ всѣхъ дочерей спокойна, разсуждая, что уже лучше выйти замужъ за нѣмца, чѣмъ ни за кого. Она, благодаря увѣреніямъ маменьки и Айканки, была убѣждена, что ей за астраханца вы ходить замужъ совсѣмъ нельзя. А нѣмецъ иное дѣло! Тутъ все съ рукъ сойдетъ! Всѣ остальныя сестрицы ликовали, что въ виду «такой ужасти» мать рѣшится немедленно всѣхъ ихъ перевѣнчать.

— Воздай Господь царю сторицею за эдакій указъ! — молились онѣ. Дѣйствительно, Сковородиха совѣщалась съ Айканкой на счетъ того, какъ имъ быть. Найти заразъ четырехъ жениховъ было довольно мудрено. Спасибо еще, что князь Будукчеевъ беретъ за себя одну. Старая Айканка бралась дѣло какъ-нибудь уладить, надѣясь на то, что у каждой изъ дѣвицъ есть хорошее приданое.

— Только ты не раздумывай, мать моя, и коли найду я жениховъ, то не пяться назадъ.

— Гдѣ пятиться, помилуй Богъ.

— А то вѣдь ты сейчасъ на попятный, у тебя семь пятницъ на одной недѣлѣ.

— Нѣтъ, Айканка, не тѣ обстоятельства, гдѣ уже теперь. Сдѣлай милость, — умоляла стрѣльчиха. Надо скорѣе дѣло обдѣлывать. Шутка ли, если мы запоздаемъ, да будетъ у меня столько зятьевъ нѣмцевъ. И одинъ-то, сказываютъ, нестерпимъ и съ одного запаха его захвораешь. Каково же мнѣ будетъ отъ четырехъ?

Несмотря на свою увѣренность, Сковородиха, все-таки, тайно надѣялась, что царскій указъ будетъ еще, гляди, и отмѣненъ. Нѣмцы хотя и ѣдутъ, да можетъ быть, и не пріѣдутъ. Все это, гляди, и обойдется, можно будетъ женихамъ и отказать.

Айканка, разумѣется, догадывалась, что лѣнивая стрѣльчиха, поручавшая ей немедленно найти четырехъ жениховъ, можетъ вдругъ насрамить; тогда ее, Айканку, не одинъ, такъ другой, повстрѣчавъ гдѣ нибудь въ переулкѣ, и отдуетъ за облыжное сватовство.

Но на счастье дѣвицъ, на утро у нихъ явился Партановъ и привелъ съ собой приказнаго писца. Онъ заявилъ, что пришелъ писать «рядную запись». Сковородиха, дѣлать нечего, вышла въ большую горницу, гдѣ принимала всегда гостей. Съ ней же пришла и Айканка.

Писецъ человѣкъ лѣтъ уже за пятьдесятъ, маленькій, говорливый и въ дѣлѣ своемъ шустрый, живой, всѣхъ опросилъ и сѣлъ строчить перомъ. Приходилось написать двѣ бумаги. Одна, по названію «рядная запись», была написана для Сковородихи. По этому документу стрѣльчиха обязывалась выдать такого-то числа, мѣсяца и года свою дочь Марью замужъ, съ придачей за ней опредѣленнаго имущества «рухляди, казны и иждивенія», въ случаѣ же отказа должна была уплатить крупную неустойку.

За этой бумагой приказный провозился довольно долго, такъ что Партановъ успѣлъ переговорить съ Сковородихой, понравиться ей, влѣзть ей въ душу, но за то перепугать ее окончательно подробнымъ описаніемъ нѣмцевъ. Онъ, по его словамъ, бывалъ на границѣ Нѣмеціи, хотя и недолго, но, все-таки, былъ, и это племя хорошо разглядѣлъ.

— Удивительныя твари, Авдотья Борисовна! — пояснялъ онъ Сковородихѣ, подробно рисуя нѣмца такими красками, что самъ чортъ около него показался бы ангеломъ Господнимъ.

Партановъ, однако, прибавлялъ отъ себя въ утѣшеніе вдовы, что выдать дочь замужъ за нѣмца вовсе уже не такъ худо. Для него, увѣрялъ онъ, совершенно непонятно, почему такъ переполошился народъ. Что за важность! Вѣстимо, дѣти отъ нихъ пойдутъ во всякой семьѣ православной не настоящія, а всякій-то ребенокъ новорожденный будетъ смахивать малость самую на каракатицу.

— Да что за лихъ! — прибавлялъ Партановъ: вѣдь и каракатица — все тварь Божья.

Разумѣется, несмотря на лукавыя увѣренія молодца, что бѣды никакой нѣтъ, стрѣльчиха была теперь перепугана не на животъ, а на смерть. Мысленно она рѣшила въ тотъ же день бѣжать сама по городу розыскивать жениховъ дочерямъ и выдавать ихъ за кого бы то ни было, хоть за инородцевъ некрещенныхъ. Отъ нихъ, по крайности, тоже младенцы родятся, а не каракатицы.

Немудрено, что Сковородиха, боявшаяся всякаго документа, съ удовольствіемъ поставила крестъ подъ «рядной записью» и вздохнула съ облегченіемъ. Хоть одну-то дочь изъ пяти съ плечъ долой!

Другая бумага, которую написалъ приказный, была гораздо короче. По этому документу князь Макаръ Ивановичъ Бодукчеевъ обязывался въ мѣсячный срокъ времени жениться на дочери стрѣлецкой вдовы Авдотьи, Борисовой дочери, Сковородиной, именованной во святомъ крещеніи Марьей. Въ случаѣ же отказа съ его стороны, безвѣстнаго отсутствія или какого иного злоумышленнаго въ ущербъ стрѣлецкой вдовѣ поступленія, князь Бодукчеевъ обязывался уплатить немедленно «неустойныхъ денегъ» три тысячи рублей. Даже самъ приказный вздохнулъ и за ухомъ почесалъ. За всю жизнь свою онъ эдакаго куша не прописывалъ въ документѣ. Шутка ли — три тысячи! Оно на сказку смахивало. Или же этотъ князь Бодукчеевъ съ ума спятилъ, или же шибко врѣзался въ дѣвицу. Уже не разберешь. На этой бумагѣ Партановъ росписался самъ, объяснивъ, что «по безграмотству въ россійской грамотѣ за князя Макара Иванова сына Бодукчеева руку приложилъ». А бумаги засимъ скрѣпилъ: «приказной избы писарь Чумаковъ».