Свадебный круг: Роман. Книга вторая.

В Бугрянск ехать случая не представлялось. Оказалось вдруг, что всех кормов, считая и привозную в брикетах солому, остается в колхозе с гулькин нос, и Серебров названивал в соседние районы знакомым специалистам, выспрашивая, нет ли у них на перевертку соломки, написал слезное послание дяде Броне в Ставропольский край, моля его поискать спасительную солому.

Совершенно неожиданно почти прежний, шумный, веселый нагрянул в Ильинское Маркелов. Кого не чаял увидеть у себя Серебров, так это Григория Федоровича. Прежде всего потому, что Маркелов вообще не любил наведываться в «лежащие на боку» хозяйства, считал это теперь не солидным для себя, а во-вторых, после стычки из-за тракторов и отказа от шефства он даже на поясные поклоны председателя колхоза «Труд», наверное, не ответил бы, но вот явился собственной персоной, в новой дубленке, в белой своей шапке, делавшей его похожим на магараджу. Визит этот вызвал у Сереброва недоумение. Неспроста. И пожаловал рановато. Через полгодика бы. Встретил бы его тогда Серебров в просторном кабинете новой каменной конторы. А теперь входил богатый, знатный сосед в прокуренную тесную боковушку, в которой трудно уместиться вдвоем.

— Ну, Гарольд Станиславович, не контору, дворец заворачиваешь, а я вот первые десять лет в этаком же закутке высидел, — с порога сказал Григорий Федорович.

— В такой конторе сидеть — себя не уважать, — озадаченно пожимая руку Маркелова, сказал Серебров. — Ведь человек проводит на работе большую и, говорят, лучшую часть жизни. Зачем же лучшее- время сидеть в грязи и копоти?

Эта фраза была заготовлена как раз для такого случая.

— Ну, ну, — с недоверием проговорил Маркелов и выдал по поводу новых кабинетов анекдот с прозрачным намеком: в таких, мол, случаях не контору меняют.

Серебров усмехнулся: анекдотец с большой бородой.

Надо было чем-то обороняться, и Серебров намеренно перешел на хвастливый тон:

— Контору строим, скважину пробурили, вода теперь на фермах безотказно, детсад открыли, каток для детишек сделали, — перечислил он и показал в окно на хоккейную коробку, где носилась вспаренная ребятня.

Маркелов взглянул без любопытства и одобрения на каток, опустился на хлипкий, застонавший под ним стул, облазил взглядом желтый щелястый потолок.

— А это чего у тебя? — покосился на громоздившиеся в углу металлические ящики.

— Это для диспетчерской службы, — с деланным пренебрежением сказал Серебров. Диспетчерская служба, которую намеревался он ввести по примеру Чувашова, была его гордостью, но гордость эту выдавать было нельзя.

— Сколько стоит? — ухватил самое уязвимое Маркелов, силясь прочитать на ящиках чужеземные слова.

— Тысяч семь, кажется, — сказал Серебров, небрежно махнув рукой.

— Семь тысяч! Это чтоб велеть Паве Звездочетову клок ооломы подобрать? — выпучив глаза, изумился Маркелов.

Серебров, делая вид, что не заметил разыгранного удивления, объяснил:

— Рации на комбайнах поставим, на фермах, в бригадах… Удобно.

Маркелов пожевал губами, покрякал. Серебровская новинка интереса у него не вызвала, считал он ее для нищего колхоза пустой тратой денег. У него надежно работала телефонная станция, и по его приказу Маруся Пахомова хоть под землей могла найти кого угодно.

Мелькнул интерес в глазах Григория Федоровича, когда увидел распяленные в простенке чертежи Дома культуры, совмещенного с кафе, столовой и танцплощадкой.

— Отличный, современнейший проект сельского очага культуры, — похвалил Серебров, пощелкивая по чертежу.

— Где ты такой отхватил? — рассмотрев в малиновых прожилках кальки все тридцать три удовольствия, спросил Григорий Федорович.

Проект этот был гордостью Сереброва. Вычитал он о таком чуде в журнале и написал в эстонский проектный институт.

— Ну, ну, — не то похвалил, не то подверг сомнению затею строить такой Дом культуры Григорий Федорович. В общем-то, Маркелов не без основания считал, что пока поля лысые, как у Панти Командирова голова, пока коровы доят, что козы, плясать и петь рано, а богатую контору строить зазорно. У него вон урожай и в прошлое лето был чуть ли не вчетверо больше, чем в «Труде», на фермах породистый скот. Под такой аккомпанемент можно петь.

Серебров понимал — недорого стоит его задиристость. Ну а что ему оставалось делать?

Нет, не за тем, чтоб осматривать ильинские новинки, пожаловал все-таки Григорий Федорович. А зачем? Серебров ломал голову, Маркелов же не выдавал причину приезда. Зорко ухватил пока самое уязвимое: лихо транжирит молодой председатель государственные средства.

— У меня тесть банкир, — беспечно проговорил Серебров.

— А лошадок — пони-то не закупил еще? — спросил с наигранной заботой Григорий Федорович.