Свадебный марш на балалайке

– Что? Солнышко мое, я тебя понимаю: ты хочешь посидеть с нами, но никак не можешь? Тебя зовет долг? Я не стану тебя держать! Иди, мой сын!

– Мам! Ну что ты выпихиваешь меня? Никому я ничего не должен! И вообще – я остаюсь…

– Очень жаль, малыш, очень жаль, – скороговоркой отчеканила матушка. – Но ты и в самом деле не можешь остаться – за тебя заплатили. Правда, ничтожно малую сумму, но, честно сказать, такую сумму ты зарабатываешь за год, а я, в свою очередь…

– Мама! Что значит – заплатили?! – взревел Дуся. – Ты меня продала?!

– Да нет же! Ну кто тебя купит?! Я просто подписала годовой контракт на твою работу! – выкрикивала мать, заталкивая в холодильник сервелат, привезенный сынком. – И вижу, что не ошиблась! Ты никогда домой столько…

– Мама! А если меня там убьют?! Прирежут?!

– Да что ты, рождественский гусь, что ли, чтобы тебя полгода кормить, а потом резать?! Не мели ерунды!

– Нет, ты мне скажи, кому…

Пылкую речь Дуси прервал телефонный звонок.

– Алло! Вам Дусю? А кто его спрашивает? – вовсю жеманилась Олимпиада Петровна по телефону. Поговорив еще парочку минут, она протянула трубку Дусе: – Сынок, тебя какая-то милая особа. Она сообщила, что в данный момент обеспокоена…

– Мама, ну давай же телефон, она сейчас сама все скажет! – нервно выхватил трубку Дуся. – Алло! Евдоким у аппарата!

– Евдоким! Это Ксения! Немедленно… Слышишь? Немедленно езжай сюда! На меня напали! Я не могу одна с ними справиться!

– Но я…

– Я ничего не хочу слышать! Ты хочешь, чтобы меня убили?! Торопись! Иначе моя гибель будет на твоей совести! Собирайся и выходи! Сейчас я за тобой Толика отправлю!

Не успел Дуся еще ничего сообразить, а трубка уже пищала в ухо короткими шаловливыми гудками.

– Дуся! Немедленно расскажи маме, что это за девочка? – прежним тоном заботливой родительницы вопрошала мать, сцепив руки на груди.

– Мама. Прости. Я не могу оставаться долее. – Дуся был сух и непреклонен, как телеграфный столб.

Под окном уже сигналила машина, и Дуся заторопился – скорее всего, это Толик приехал за ним.

– Мама, я не могу задерживаться, мне сигналят, – поджал сын губы.

Мать немедленно подлетела к окну и разочарованно загнусавила:

– У-у-у, тебя на инвалидке возят…

Дусик тоже прилип к окну. И в самом деле – во дворе стояла маленькая светленькая инвалидка и басила иномарочным сигналом.

Толик подъехал только минут через пятнадцать. Евдоким сложил в пакет кое-что из самого необходимого: старенький магнитофон, книгу кулинарных рецептов и коллекцию гусениц, – напыщенно влез в куртку и клюнул матушку в темечко.

– Мне пора, мама.

– Дуся! Ты не можешь сейчас вот так уехать! – вцепилась капканом в сына Олимпиада Петровна. – Это не гуманно по отношению ко мне! Макар Семенович так и не увидит, на какой машине разъезжает мой сын! Вели своему водителю, чтобы он обождал.

– Мама! Ты же знаешь, у меня работа! – напустил в глаза усталости сын и громко вздохнул.

– Нет-нет! Макар Семенович должен видеть!

От матери удалось вырваться с большим трудом. У нее в руках даже осталась пуговица от куртки, но Дуся почему-то не хотел демонстрировать Макару Семеновичу свое положение. И еще он видел: здесь уже есть другой хозяин, вон с какой легкостью матушка от него избавилась! А он… что ж, он тоже нужен кому-то, он нужен Ксении.

И все-таки с Макаром Семеновичем они встретились. Дуся как раз осторожно садился в машину, когда услышал позади себя довольный окрик.

– Ну чего? Стало быть, уезжаешь? – весело спросил новоиспеченный родственник и огрел пасынка растопыренной пятерней пониже спины.

Дуся, хоть и крякнул от боли, зато посадка прошла в ускоренном темпе.

– Вы, Макар Семенович, все время путаете! – оскорбленно, со слезами в голосе, прокричал Дуся уже из салона. – Когда здороваются или прощаются, руку к руке прикладывают, а не к заднице!

Доехали они быстро. Едва машина влетела в распахнутые ворота, как наперерез ей кинулась раскрасневшаяся и взволнованная Ксения.

– Дуся! Евдоким! – кричала она, чуть не бросаясь под колеса. – Ну почему ты так тащился?! Преступник уже успел смыться! Нет! Я не переживу! Он все равно меня убьет, я знаю! Зачем ты только уезжал?!

Ксения прижалась к Евдокимовой куртке и тут же измазала ее в помаде и туши. Рядом скакала крохотная собачка и пыталась повиснуть зубами на брючине Филина. Тот незаметно дрыгал ногой, сбрасывая прищепку, а сам довольно поглаживал золотые волосы хозяйки дома.

– Вот, испортила тебе куртку, – отлепилась она от него. – А ведь тушь покупала в фирменном салоне. Подделка. Теперь придется тебе новую покупать.

– Да не надо мне новую куртку, – блаженно улыбался Дусик и все сильнее гладил Ксению по уложенной прическе, у девушки волосы медленно теряли объем и все больше прилипали ко лбу. – Мне лучше пальто… черное и длинное.

Разговор о пальто благополучно был Ксенией забыт, потому что она взахлеб рассказывала, как на нее напал маньяк в собственном доме.

– Ты представляешь, Евдоким, лежу я в кровати…

– Ксения! Ну какая кровать? – перебил Макс. – Ты же по аллее гуляла.