Сваха для дракона (СИ)

– Я думал, что твою душу украли песчаные духи, – прошептал отец, вслепую нашаривая мою руку. Его прикосновение было подобно прикосновению песка – теплое и сухое. Но отчего-то я едва сдерживала слезы – он был совсем плох. Пришлось потрясти всех слуг в дворце, тех, что трусливо сбежали, когда поняли, что с князем Ихтирамом совсем все плохо, и даже тех, кого Ихтирам изгнал сам, в очередной раз разгневавшись на что-то неведомое. И выяснила, что одиночество моего отца в его дворце было мнимым – с ним регулярно виделись люди дели Пенияра. Приносили еду, приводили лекарей. Они же забрали мой портрет, когда Одхан отправил гонцов в соседние княжества. Мое появление, которого так долго ждали все в Цурионе, что уже перестали верить в его вероятность, вышибло из отца последние крохи сил. Он только и мог, что едва слышно шептать и смотреть на меня, медленно мигая.

– Моя душа всегда была со мной, отец, – я склонилась ниже, укрывая отца плотным покрывалом. Не смотря на то, что за широко распахнутыми окнами еще господствовала душная, южная ночь, он постоянно мерз. От него пахло чем-то травяным, вероятно, лекарствами, на которые не скупились лекари, вновь заполнившие коридоры княжеского крыла. Где-то здесь были и мои покои, но я не смогла найти в себе решимости распахнуть двустворчатые двери и окунуться в забытое ощущение “дома”. Поверить, что я вернулась, было почти невозможно.

– Когда ты вернешься? Мы с матерью скучали по тебе, – одинокая слезинка скатилась по смуглому, морщинистому лицу, и я внутренне содрогнулась.

– Отец, ты же знаешь, что мама давно мертва, – сказала я и прикусила губу. Как бы сильно мне не хотелось верить в обратное, но проклятие, много лет назад соскользнувшее с моих уст, обратило мать в вечно живую ледяную статую. Я могла сколько угодно убеждать себя, что я ни в чем не виновата, что отец изгнал меня лишь из-за собственного упрямства, простая формула семейного проклятия сработала как часы. И моя мать зависла между жизнью и смертью, заключенная в ледяной кокон.

В ответ отец замотал головой, разволновавшись:

– Она жива! Я видел, как она ходит по подземельям.

Ну, конечно, тихие шаги и призрачное, льдисто-голубое сияние, которое ее фигура откидывала на темные стены, покрытые плесенью. Неизвестно, как именно действовало проклятие, но матушка имела привычку раз в несколько лет выходить из своего обиталища. И слоняться по холодным и сырым коридорам, жалобно вздыхая. Прикосновения ее холодных пальцев повергали всех встречных в некое подобие транса, от которого они возвращались уже другими людьми. В остальное время она стояла, недвижимая и холодная, на пьедестале в крепко запертой комнате в подвале. И даже в такие дни она злилась необычайно, если к ней заглядывали, нарушая одиночество ее посмертия. Слава Селофиссар, что я уберегла Лоркана от визита к моей матушке – неизвестно, как бы она отреагировала, явись перед ней ее полная противоположность.

– Ты останешься? – сухие пальцы обернулись вокруг моего запястья. Отец знал, какая угроза нависла над Аралионом и злился, что ничем не может нам помочь. Даже придя в себя после припарок лекарей и поверхностного вмешательства магии Марны, он казался слабым. И мне не хотелось тревожить его еще сильнее.

– Возможно. Еще не решила.

Покинуть Аралион? Забыть домик у Святилища Дракона, Лоркана и Геммин? Я разрывалась надвое, будучи неуверенной какие именно чувства испытываю по этому поводу. Отец простил меня, позволив вернуться, надеть золотой венец и вернуть себе титул княжны Цуриона. Возможно, я бы даже нашла способ расколдовать маму, чтобы все вернулось на круги своя. Но судьба Аралиона волновала меня, я просто не могла позволить себе умыть руки и самоустраниться, позволяя Лоркану решать проблему в одиночку. Но я отлично знала, что Эрооло не успокоится. Получив трон, он вновь обратит свой ледяной взгляд на южное княжество, и тогда Цурион точно падет. Надо было разобраться с причиной, а не исправлять симптом.

Отец задремал, не выпуская моей руки из своей ладони. Мерно вздымалась грудь, на виске перестала биться тревожная жилка. Помедлив, я наклонилась, прижимаясь губами к его высокому лбу. А затем вышла из покоев.

– Поговорили? – при моем появлении Лоркан поднялся на ноги, откладывая книгу. Где он только нашел ее? Не важно, сейчас были проблемы посерьезнее.

– Вроде того, – я потерла глаза, сухие и воспаленные. Стоило поспать, хотя бы несколько часов, прежде чем перед нами во весь рост встанет новая проблема – возвращение в Геммин. Но от усталости и водоворота эмоций в груди, ни одна путная мысль на ум не шла.

– Ималия, – Лоркан приблизился, заглядывая в глаза, – я понимаю, что это не мое дело. Но как получилось, что единственная дочь князя Ихтирама десять лет скиталась по чужим землям, под фальшивым именем?

Я вздохнула, понимая, что пришло время открыть князю правду. Последний секрет, лежащий неподъемным камнем на сердце.