Сват из Перигора

Гийом Ладусет проигнорировал издевательский тон булочника, так как в душе уже начал переживать за благополучие стрекоз.

— Гляди, — прервал мысли друга булочник, указывая пальцем в сторону утки. — Вон она, полетела. По-моему, ты чересчур близко к сердцу принимаешь всякую ерунду.

— А вот и нет, — возразил парикмахер.

— А вот и да.

— По крайней мере, я пользуюсь правильной наживкой.

— Да брось ты. В наши дни все снова используют хлеб. Возьми любой журнал о рыбалке, если не веришь.

Снова пауза.

И тут Гийом Ладусет решил, что пора становиться хозяином положения.

— Как-то я проголодался.

— И я, — ответил Стефан Жолли, который, втайне от парикмахера, не отходил от плиты весь предыдущий вечер.

Ерзая задом по траве, друзья переползли поближе к корзинам. Стараясь выиграть время, Гийом Ладусет сделал вид, будто ищет свой перочинный нож, на самом деле парикмахер тянул, желая поглядеть, что появится из корзины соперника. Первой возникла гроздь маленьких помидорчиков на зеленой ветке; прежде чем разместиться на красном кухонном полотенце, те поделились свежайшим ароматом с хозяйским носом. Следующей появилась баночка корнишонов, за которой последовали пучок розового редиса и очередной багет. Далее, с явным намеком на хитрую улыбку, была извлечена и выставлена на траву керамическая ванночка. Слишком хорошо знакомый с ее видом, Гийом Ладусет тотчас забеспокоился.

— Паштет из бакалеи? — поинтересовался он, не в состоянии больше сдерживаться.

— Да нет, как ни странно, — ответил булочник, отламывая кусок от багета и намазывая толстым слоем. — Я сам его приготовил. У меня было немного свободного времени плюс порция фуа-гра — вот я и подумал: а почему бы и нет? В рецепте сказано «две столовые ложки коньяка», но я всегда добавляю четыре. Вкус получается гораздо насыщеннее. Однако насчет сока трюфелей они абсолютно правы: пятьдесят грамм — это максимум.

Гийом Ладусет наблюдал, как Стефан Жолли, приподняв брови, разевает рот и запихивает в него лакомство.

— Ай, вкуснотища! — последовал чавкающий вердикт. — Просто объедение! Хочешь немного?

— Да нет, спасибо, иначе мне не осилить вот это! — ответил Гийом, доставая внушительный термос и скручивая крышку. — Говорю тебе, нет ничего лучше в жаркий денек, чем охлажденный суп из креветок. Думаю, все дело в мелко нарубленном фенхеле, причем с собственной грядки. Хочешь немного?

— Да нет, спасибо, иначе мне не осилить вот это! — объявил булочник, осторожно обеими руками извлекая из корзины салатницу. — Что я действительно обожаю в таком салате, так это как приготовлен картофель — прямо в мундире. Бесподобно! Ну и естественно, ветчина, сладкий перец и хвост омара — поистине волшебное сочетание. Конечно, совсем другая песня, когда ты сам выбираешь омара, пока он еще живой, — тогда ты точно уверен, что тебе не подсунут несвежего. Ну как, не хочешь попробовать?

Булочник запустил руку в корзину в поисках запасной вилки.

— Да нет, спасибо, иначе мне не осилить вот это! — триумфально возвестил Гийом Ладусет, выставляя на обозрение друга пирог с козьим сыром.

Стефан Жолли индифферентно взглянул на пирог, а затем отвернулся и погрузил вилку в свой салат.

— Просто не терпится поскорее отведать, — продолжал парикмахер, отрезая кусочек перочинным ножом.

Он выдержал паузу для пущего драматизма и, прежде чем отправить кусочек в рот, добавил вроде как невзначай:

— Я сам доил эту козу.

Звук, вырвавшийся из глотки Стефана Жолли, явно свидетельствовал о том, что поперхнувшийся булочник едва не отдал концы.

— Я тут заглянул на ферму к Марселю Кусси пару месяцев назад, — как ни в чем не бывало продолжал парикмахер, — и мы решили вместе подоить коз, а потом я подумал: почему бы мне заодно не помочь ему сварить сыр?

Он откусил еще кусочек:

— М-м-м, натурально козий! Хочешь немного?

— Да нет, спасибо, иначе мне не осилить вот это! — объявил булочник, картинно вынимая из корзины орехово-яблочный торт, но оба прекрасно знали: с блестящим козлиным ходом Гийома Ладусета не сможет сравниться уже ничто.

Друзья принялись за свои обеды: булочник сосредоточенно планировал меню на следующую рыбалку, а парикмахер довольно шевелил в воде волосатыми ногами, пока Стефан Жолли не указал ему на то, что он распугал всю рыбу.

Победа придала Гийому смелости, и парикмахер решился поднять вопрос, не дававший ему покоя с той самой минуты, когда он оторвал голову от подушки после своего шестидневного забытья.

— Стефан… — начал он осторожно.

— Угу, — промычал булочник, вгрызаясь в помидорину и тут же уделав свою белоснежную футболку томатными семечками.

— Ты знаешь, я закрыл парикмахерскую…

— Да. — Стефан Жолли отряхивал заляпанную грудь. — Я нарочно молчал — вдруг ты не хочешь об этом говорить.

— Я решил открыть брачную контору.

— Что?

— Стать свахой.

— Свахой?

— Да.

— Почему именно свахой?

— Ну посуди сам: скольких влюбленных ты знаешь в нашей деревне?