Сведенные судьбой

— Ты наверняка знаешь, — прямо сказала она, — что я люблю тебя. Я так крепко тебя люблю, что не обращаю внимания на твой характер, на твое предубеждение против некоторых корнеплодов или на твое странное желание кормить меня с ложечки. Я не собираюсь подчиняться тебе, но вот любить собираюсь.

Такая декларация не стала образцом риторики, но именно это ему нужно было услышать.

Ложечки звякнули, упав на тумбочку, а в следующий миг он уже сидел на постели и крепко прижимал ее к груди.

— Пандора, — хрипло произнес он. Было слышно, как бьется его сердце. — Я люблю тебя так, что это становится непереносимым. Ты все для меня. Ты причина, почему Земля крутится и почему за ночью следует утро. Почему появился первоцвет, и зачем придумали поцелуи. Для тебя бьется мое сердце. И, помоги Господь, я не настолько силен, чтобы выжить без тебя. Ты мне нужна… Очень нужна!

Она заглянула ему в глаза. Наконец перед ней был ее муж, которого она знала. Ощущение от его сильной груди, к которой она прижималась, заставило заныть вершины сосков. В восторге Пандора откинула голову назад, а он провел губами вдоль нежной линии ее шеи, потом повторил то же движение языком, попутно легко покусывая ее. Она задрожала от наслаждения.

Тяжело дыша, Габриель поднял голову. Он продолжал держать ее в объятиях, теперь ласково покачивая. Она ощутила в нем внутреннюю борьбу между безумным желанием и страстным стремлением сдержать себя.

Когда Габриель решил положить ее на подушки и отодвинуться, Пандора лишь крепче обняла его.

— Иди ко мне, в постель.

Было слышно, как он сглотнул от волнения.

— Нет, не могу. Иначе я от тебя не отстану. И не сумею остановиться.

— Доктор сказала, что уже можно.

— Я боюсь сделать тебе больно.

— Габриель, — заговорила она серьезно, — если ты сейчас же не займешься со мной любовью, я выскочу на лестницу и буду носиться верх-вниз, распевая во всю мочь «Сэлли, Сэлли на аллее».

Он прищурился:

— Только попробуй, и я привяжу тебя к кровати.

Пандора засмеялась и ущипнула его за подбородок.

— Да! Давай сделаем это.

Застонав, он начал отодвигаться, но в этот момент ей удалось засунуть руку ему в брюки. Они схватились, начали бороться, но это была нечестная борьба, потому что он боялся навредить ей и к тому же был дико возбужден, что мешало ему мыслить ясно.

— Ты будешь осторожен, — уговаривала Пандора, расстегивая на нем брюки. — Ты все сделаешь как надо, а я буду тихо лежать. И ничего ужасного не случится. Ты понимаешь, что это самый лучший способ удержать меня в постели?

Выругавшись, Габриель отчаянно попытался овладеть собой, но она почувствовала, как в нем поднимается внутренний жар, как слабеет его сопротивление. Пандора спустилась ниже на постели, ее руки скользнули вдоль его тела. Он задохнулся. Потом, издав какой-то первобытный звук, схватился за ворот ее ночной сорочки и, рванув на груди, склонился над ней, нашел губами сосок и втянул в рот, лаская языком, описывая круги. Как во сне, она подняла руки и погрузила в его роскошные волосы, пропуская золото и янтарь сквозь пальцы. Он перешел на другую грудь, ритмично лаская, а руки тем временем лихорадочно блуждали по всему ее телу.

О, он был прекрасен! Его прикосновения были столь чувственными, что ее охватила дрожь. Он положил руку ей между бедер, пальцы скользнули вниз, между складками, и завели свою игру так медленно, так неторопливо, что Пандора застонала и выгнулась всем телом. Но эта ласка закончилась. И тогда Габриель подхватил ее под ягодицы и подвинул вверх, удерживая, как чашу, и одновременно его губы нашли то, что искали, и сменили пальцы. Она всхлипывала, извивалась, пока он щедро одаривал ее шелком, бархатом, текучим огнем и мягким царапаньем щетины. Мышцы ее бедер сжимались, потом беспомощно расслаблялись, все тело напрягалось, готовое отдаться главному ощущению, а пламя танцевало у нее внизу живота. Она почувствовала, как кончик его языка коснулся мучительно чувствительного бугорка у нее между складками, пощекотал, поласкал, вонзился в нее, принося наслаждение, подводя к кульминации.

Бывало так, что он держал ее в таком состоянии очень долго, продолжая мучительную ласку, только чтобы поддерживать в ней возбуждение, и все время откладывал момент освобождения, пока, наконец, она не начинала просить пощады. Но в этот раз, к огромному облегчению Пандоры, он не заставил ее ждать. Она забилась в экстазе, когда Габриель, поддерживая под ягодицы, еще теснее прижал ее к своему рту.

Потом она лежала, расслабленная, довольная, и тихо мурлыкала, когда его тело накрыло ее. Габриель вошел в нее медленно, его вторжение было изумительно сильным и полным. Он навис над ней, опираясь на локти, и больше не двигался, его затуманенные страстью глаза смотрели на нее. По тому, каким тугим, каким тяжелым было его тело, Пандора поняла, что он готов разрядиться, но Габриель оставался неподвижен, затаив дыхание, отмечал, как ее внутренние мышцы смыкаются вокруг него.

— Повтори еще раз, — наконец шепотом попросил он и его глаза сверкнули на покрасневшем лице.