Сведенные судьбой

— Ладно. В любом случае лакей не имеет права носить бороду. Я думаю, таков закон.

— Такого закона нет.

— Тогда традиция, — уточнила Пандора. — А идти против традиции почти то же самое, что нарушать закон.

— Кучер носит бороду, — напомнил Драго.

— Да, кучера могут себе это позволить, лакеи — нет. Боюсь, вам придется от нее избавиться. Если только…

Глаза у него прищурились, когда Драго сообразил, что она собирается нанести смертельный удар.

— Я закрою глаза на ваш недопустимый облик, — предложила Пандора, — если вы позволите мне называть вас Драконом. В случае отказа бороды не будет.

— Борода останется, — отрезал он.

— Прекрасно. — Она удовлетворенно улыбнулась. — Карета потребуется мне в два часа, Дракон. Сейчас пока все.

Угрюмо поклонившись, он направился к двери, но остановился на пороге, услышав ее голос:

— Есть еще одна вещь, о которой мне хотелось спросить. Вам нравится ходить в ливрее? — Повернувшись к ней лицом, Драго медлил с ответом, поэтому она добавила: — У меня есть причина спрашивать об этом.

— Нет, не нравится. Очень длинные фалды, развеваются вокруг… — Он презрительно взмахнул широкими, как юбка, полами фрака. — И верх слишком узкий, мешает свободно двигать руками. — Оглядев себя с отвращением, он добавил: — Цвета чересчур яркие. И шнуры золотые. Я выгляжу, как здоровенный павлин.

Пандора с сочувствием посмотрела на слугу.

— Дело в том, — серьезно сказала она, — что вы на самом деле не лакей. Вы телохранитель, который иногда выполняет обязанности лакея. В доме, пока вы помогаете дворецкому подавать ужин или что-то в этом роде, носите ливрею, но когда я попрошу сопровождать меня в город, надевайте свою обычную одежду, которая больше подходит частному охраннику. — Помолчав, она доверительно добавила: — Я видела, как уличные мальчишки и разная шпана пристают к ливрейным лакеям, в особенности в самых людных частях города. Вам такая популярность ни к чему.

У него слегка расслабились плечи.

— Да, миледи. — Пандора могла поклясться, что в глубине его бороды промелькнула тень улыбки.

Человек, который сопровождал Пандору до кареты, представлял собой абсолютно другую версию Драго и ничем не напоминал неуклюжего мужлана, упакованного в ливрею. Он легко и уверенно двигался в ладно сшитой одежде — черном сюртуке с темно-серым жилетом и брюках. Борода, которая была совершенно не к месту на лице лакея, теперь смотрелась вполне приемлемо. Кто-то мог бы даже сказать, что он выглядит лихо, если не импозантно. С другой стороны, драконы и не могут быть очаровательными созданиями.

— Куда вы хотите отправиться, миледи? — поинтересовался Драго, опуская перед ней подножку кареты.

— В контору «Типографские работы О’Кейре» на Фаррингдон-стрит.

Он бросил на нее пронзительный взгляд:

— Это в районе Кларкенуэлл?

— Да. В Фаррингдонском бизнес-центре позади…

— В Кларкенуэлле три тюрьмы.

— Там также работают продавцы цветов, свечные мастера и другие уважаемые предприниматели. Район постепенно возвращается к нормальной жизни…

— …С ворами и ирландцами, — мрачно заметил Драго, пока Пандора усаживалась в карету. Он передал ей набитый документами, зарисовками, проектами игры кожаный саквояж, который она поставила на сиденье рядом с собой. Закрыв дверцу, Драго залез на козлы к кучеру.

Пандора внимательно изучила список полиграфистов, прежде чем остановилась на трех. «Типографские работы О’Кейре» вызвали у нее особый интерес, потому что владелицей оказалась вдова которая вела дело, доставшееся ей после смерти мужа. Пандоре нравилась идея поддерживать бизнес других женщин.

Кларкенуэлл с трудом можно было назвать самым опасным местом в Лондоне, хотя его репутацию подмочил взрыв тюрьмы девять лет назад. Фении — члены тайного общества, боровшегося за независимость Ирландии от англичан и за собственное самоуправление, — попытались (правда, безуспешно) освободить одного из своих товарищей, взорвав часть тюремной стены. Все обернулось смертью двенадцати человек, а раненых насчитали два десятка. К последствиям можно было отнести также негативную реакцию и негодование людей в отношении ирландцев, что проявлялось до сих пор. Пандора считала это крайней несправедливостью, ведь нельзя было из-за действий нескольких человек наказывать сотни тысяч мирных ирландцев, проживавших в Лондоне.

Когда-то респектабельный район, населенный выходцами из среднего класса, теперь переживал непростые времена. Кларкенуэлл ощетинивался высокими, плотно заселенными домами, втиснутыми между полуразвалившимися хибарами. Проложенные новые дороги когда-нибудь облегчат доступ к узким улочкам, но пока из-за ведущихся повсюду строительных работ приходилось пользоваться объездами, что сильно осложняло путь к Фаррингдон-стрит. Флит-Дитч — река, которую забрали в трубу, а сверху положили мостовую, — все равно давала о себе знать плеском воды — и вонью, к сожалению, — доносящимся через решетки в тротуаре. Воздух прорезали грохот и гудки поездов, которые подъезжали к временной конечной станции Фаррингдон-стрит при огромном вещевом складе, выстроенном железнодорожной компанией.