Свекровь

В остальном же это была комната деревенского дома Клавдии Захаровны.

Дверь в кухню медленно, со знакомым противным скрипом, отворилась и оттуда, с кухни, донеслись звуки ударов. До боли знакомые звуки: так свекровь отрубала куски от половинки свиной туши, покупаемой у соседа, Васьки Белого.

Клавдия Захаровна обожала солить, а потом пожирать в огромном количестве сало, жарить шкварки, тушить ребра и готовить прочие угощения, которые Полина на дух не переносила, чем вызывала постоянный злобно-презрительный хохоток свекрови. У той имелся специальный тесак для рубки мяса и костей, который она не доверяла никому – долго натачивала и хранила с какой-то болезненной нежностью.

Даже звуки ударов этого тесака нельзя было спутать ни с какими другими: это был именно он. Звуки сопровождались бурчанием под нос: излюбленным способом общения Клавдии Захаровны с окружающими.

Полина застыла как вкопанная. Она никак не могла поверить, что всё это происходит наяву, именно с ней.

Неожиданно звуки с кухни прекратились. Находившийся там словно услышал, что в соседней комнате кто-то есть и теперь прислушивался. А может, и тихо двигался сюда?

Такого страха Полина не испытывала никогда в жизни. Руки и ноги ее одеревенели, разум помутился, пульсируя единственным состоянием – непередаваемым ужасом. Она прислушивалась к очень медленным и тихим шаркающим шагам за углом, которые становились все громче и отчетливее, а затем рухнула на пол, на колени, согнулась, охватила голову руками, пытаясь защититься, скрыться от всего мира.

Шаги становились все ближе, ближе… Затем волос Полины коснулось что-то ледяное, принялось давить вниз, к дощатому полу.

Пятка?

Сердце замерло, остановилось, и…

6. Предчувствие.

…и Полина услышала голос:

- Что ты расселась?

Это был Родион. Он стоял рядом, положив ладонь ей на голову.

Полина вскочила, прыгнула супругу на шею и зарыдала. Тот, впрочем, обеспокоенности не проявил, равнодушно отодвинул жену в сторону, принялся переодеваться в домашнее.

Женщина растерянно огляделась.

Квартира вновь обрела надлежащий вид. Полина успела заметить это, пока плакала.

Родион равнодушно переоделся, даже не спрашивая, по какому поводу слезы. Полина хотела было рассказать ему всё, что здесь происходило в его отсутствие, но неожиданно передумала. Поведение мужа ее смущало и насторожило. Он не проявлял, как прежде, интереса к жене, лишь крикнул с кухни:

- Почему ты ничего не приготовила?

Полина посмотрела на часы и ахнула: прошло часа четыре, не меньше. Было уже половина двенадцатого, хотя она точно помнила, что кофе варила в семь утра.

- Сейчас, - сдавленно ответила Полина, пошла на кухню, утирая опухшие от слез глаза. – Знаешь… Я тут… Мне мерещилось… Или это правда…

- Нигде не разрешили маму поминать, - сидящий за кухонным столом Родион словно не слышал расстроенную супругу. Затем он внезапно и яростно ударил изо всех сил кулачищем по столу: - Суки!!! Твари!

- Почему? – испуганно попятилась Полина. Она никогда не видела мужа таким. И кулаками он никогда не махал…

- Говорят: раз некрещеная – нельзя, - неожиданно злобно процедил Родион, добавил нецензурное слово, и посмотрел на Полину исподлобья. Той стало страшно – такого взгляда она никогда не видела у добродушного мужа, который и матерных слов-то, похоже, до этого момента не знал.

Родион сощуренными глазками, не моргая, всматривался в Полину. Взгляд был таким, будто это она не разрешает поминать свекровь.

- Сами помянем, - снова процедил мужчина и уставился на противоположную стену. Пока Полина торопливо разогревала ему полуфабрикаты из запасов «на скорую руку», он не пошевелился и больше не произнес ни слова. Просто сидел и тупо смотрел в стену. Впервые в супружеской жизни Полине стало некомфортно рядом с Родионом.

Почти не разговаривали они и весь оставшийся день. На просьбу жены собрать диван Родион пробурчал что-то нечленораздельное, махнул рукой и завалился на кровать, почти мгновенно заснув. Полина вздохнула и принялась складывать диван сама.

Но он так и не собрался. Как Полина не старалась, как не крутилась, ничего у нее не вышло. То ли механизм где-то сломался, то ли сил у женщины не хватало (хотя раньше такие манипуляции давались ей без труда). В конце концов измотанная Полина плюхнулась на упрямый, как сама Клавдия Захаровна, диван, вытерла пот со лба. Вспомнила про зловещее фото, снова со вздохом встала, отодвинула спинку дивана от стены. Кроме пыли там ничего не было.

Сейчас, когда в окно светило вечернее осеннее солнце, в открытую форточку дул свежий ветер, а в спальне богатырски храпел Родион, произошедшее казалось Полине фильмом, который она посмотрела по телевизору. Обычный ужастик. Да, страшновато. Но это же только кино, в жизни такого не бывает. Ей просто померещилось. Усталость, стресс, развившийся невроз на грани психоза – вот и сбой произошел… В мозгу. Человеческий разум еще далеко не изучен. Видят же некоторые галлюцинации. Да что там далеко ходить – бабка Полины разговаривала в пустой комнате с умершей еще в младенчестве дочкой.

Деменция!